Подтверждение

На следующее утро с Семелла отходил корабль, и мы поднялись на его борт. Путешествие было коротким – два с половиной дня, с двумя остановками – но, едва мы оказались на борту, у меня на миг появилось чувство, что мы попали в Джетру. Корабль был приписан к ее гавани, еда в обеденном зале была знакомой, это была моя родная кухня. Большинство пассажиров были из Джетры. Сери и я очень редко говорили друг с другом. Было ошибкой плавать с ней по островам.

В конце дня мы прибыли в Джетру и сошли с корабля. По подвесному трапу спустились на улицу и попали в напирающую спешащую толпу, занятую такой знакомой, почти профессиональной деятельностью. На улице кипело движение, мой взгляд упал на строчки газет-плакатов: водители угрожали забастовкой, а страны ОПЕК сообщали о дальнейшем повышении цен на нефть.

– Ты идешь со мной? – спросил я.

– Да, но только до дома Грейс. Я же тебе больше не нужна.

Но я взял ее руки и крепко сжал. Я почувствовал, что она собирается удалиться от меня, как я удалился от Джетры, прежде чем снова ступить на ее улицы.

– Что мне делать, Сери? Я знаю, что ты права, но почему-то не могу перенести это на себя.

– Я больше не буду пытаться влиять на тебя. Ты знаешь, как найти острова, а я всегда буду там.

– Это значит, что ты хочешь ждать меня?

– Это значит, что ты всегда сможешь найти меня.

Мы стояли посреди тротуара, толкаемые с обеих сторон потоками прохожих. Теперь, когда я снова был в Лондоне, я не чувствовал больше настойчивой спешки, которая овладела мной после возвращения.

– Идем в наше кафе, – предложил я.

– Ты знаешь туда дорогу?

Мы пошли по Прайд-стрит, но тут я понял: это мне не по силам. На углу Эдвардс-роуд меня одолели сомнения.

Сери сказала:

– Идем, покажу!

Она взяла меня за руку, мы прошли совсем немного, и я услышал звонки трамвая. Я почувствовал, что облик города претерпел почти неуловимое изменение. Мы свернули на один из поперечных бульваров, прорезавших богатые кварталы, и вскоре оказались на перекрестке, где находилось уличное кафе. Мы долго сидели там, пока не стемнело; потом я почувствовал, как во мне снова растет беспокойство.

Сери сказала:

– Сегодня вечером отходит еще один корабль, и мы можем успеть на него, если поспешим.

Я покачал головой.

– Не будем обсуждать это.

Не дожидаясь ответа, я положил на стол пару монет, покинул кафе и пошел в северном направлении. Был теплый лондонский вечер, на улицах было много народа. Многочисленные ресторанчики и кафе выставили столики и стулья на тротуар и предлагали неплохой выбор напитков и закусок.

Я заметил, что Сери идет за мной, но она молчала, и я не обернулся. Она мне наскучила и больше не была мне нужна. Она предлагала бегство, не убежище, и ничего, что могло бы восполнить мне недавнюю утрату. Но в некотором смысле Сери была права. Необходимо познакомиться с островами, чтобы найти себя. Я очистился.

Благодаря образовавшейся пустоте я увидел свою ошибку. Я хотел искать Грейс через Сери, в то время как та дополняла меня, а не ее. Она восполнила то, чего мне не хватало, была реальным воплощением этого. Я думал, что она объясняет Грейс, но она лишь определила меня для меня же.

Шагая по улице, по которой раньше ходил ежедневно, я увидел новый лик реальности.

Сери расслаблялась там, где Грейс напрягалась. Ободрялась там, где Грейс бывала подавлена и обескуражена. Была спокойна, а Грейс возбудима и невротична. Сери была светлой и мягкой, Грейс же – путаной, капризной, легко вспыхивающей, эксцентричной, любвеобильной и живой. А Сери всегда и всюду была уступчивой и спокойной.

Дитя моей рукописи, она должна была сделать Грейс более понятной мне. Но события и места, описанные в рукописи, были фантастическим дополнением моего «я», и то же самое относилось к другим персонажам этой истории. Я воображал, будто описываю других людей, однако теперь осознал, что все они были различными производными моего «я», моей личности.

Когда мы добрались до улицы, где жила Грейс, давно стемнело. Увидев ее дом, я ускорил шаги. В окне подвального этажа я заметил свет. Как обычно, шторы не были задернуты, и я отвернулся, не желая заглядывать туда.

– Ты войдешь, чтобы увидеть ее, да? – спросила Сери.

– Да, конечно.

– А что будет со мной?

– Не знаю, Сери. Острова – это не то, что я все время искал. Я не могу больше скрываться.

– Ты любишь Грейс?

– Да.

– Ты знаешь, что снова уничтожишь ее?

– Не думаю.

Что в моем поведении всегда ранило Грейс, так это моя склонность искать убежище во всевозможных фантазиях. Я должен отказаться от этого.

– Ты считаешь, что я не существую, – сказала Сери, – потому что думаешь, что сам создал меня. Но у меня есть собственная жизнь, Питер, и если ты собираешься найти меня в том, что тебе уже известно, тогда это будет не все и не так. До сих пор ты видел только часть меня.