Подумаешь, попал – 2

Их, как ни странно, подняли среди ночи, посадили на машины и повезли. Ехали около часа, потом километра два шли пешком. Малышев усиленно зевал. Как и многие другие, он продолжал дремать в кузове машины. Сидеть в нем было тесновато, набили, как сельдь в бочку, но это ничего. Их подвезли до каких-то палаток и выстроив цепочкой – прогнали через них. В тускло освещенной керосиновой лампой палатке бывший старший лейтенант получил трехлинейную винтовку Мосина, три полные обоймы к ней и две гранаты лимонки. Уже повзводно их повели дальше, как сразу определил бывалый фронтовик, к позициям. Почуял это и уголовный авторитет Кривой, шагавший где то неподалеку.

– То-то нас вчера так сытно накормили, а теперь на убой ведут, -

сделал он вывод.

– Тише, там! Разговорчики в строю! – негромкий окрик сержанта заставил всех замолчать. Они спустились в окопы, потеснив местных. Была еще средина ночи, забегали, проталкиваясь через толкучку взводные, негромко передавая всем приказы ротного. Ничего нового Максим Малышев не услышал – после команды «Вперед!» всем вылезти из окопов и молча ползти по маршруту, который будут указывать бойцы-направляющие, уже рассредоточенные на ничейной земле. Замирать при вспышке ракеты, после угасания её двигаться дальше, на пулеметные очереди не обращать внимания. В случае обнаружения и открытия огня противником, подниматься и идти в атаку. Отступать нельзя, позади выставлены пулеметы заградотряда.

Все замерли в ожидании, и вот по линии пронесся приказ «Вперед!». Помогая друг другу, штрафники полезли из окопов. Сержанты, стоя на бруствере, тут же заставляли лечь ничком и ползти в указанном направлении. Полз и Максим, ему не впервой. Было трудно, но в тоже время было осознание того, что ты не бросаешься в атаку на пулеметы средь белого дня, и что каждый рывок сокращает путь, который был бы пройден под градом пуль.

Они ползли, и ползли, тычками подгоняя друг друга. Казалось, прошло несколько часов и пройден путь в несколько километров.

«Хорошо, что еще сухо. Уже осень, и дожди не за горами. Передвигаться по грязи было бы во много раз трудней», – думал Максим, замирая при яркой вспышке осветительной ракеты. Время от времени просыпался пулеметчик, и тогда трассы пуль проносились над головами. Иной раз даже слышны были их посвисты. Кто-то неподалеку ойкнул и замер навсегда. Очевидно, не вовремя приподнял голову, чтобы определиться, сколько им еще ползти.

Они шли двумя волнами в десяти проходах, проделанных саперами. Первая волна должна была ворваться в окопы, уничтожить пулеметные расчеты, закидать гранатами дзоты и доты с землянками, и тут же двигаться дальше, атакуя второй рубеж обороны. Третий, как говорил взводный, по показаниям языка, взятого недавно разведчиками, еще не был готов. Вторая волна атакующих должна была зачистить первые траншеи и двигаться на помощь первой.

Максим был в первой волне атакующих. Вот и первый ряд колючей проволоки. Максим быстро прополз его вслед за другим штрафником. Через десять метров – второй ряд. Тут саперы приподняли колючку специальными рогатками. В дневной атаке вряд ли бы до этого рубежа добралась и половина батальона, а сейчас другое дело. И тут случилось это – в последнем ряду, почти возле самых окопов, кто-то зацепил колючку, и сработала сигнализация. Самая простая, придуманная солдатской смекалкой еще в первую мировую войну – подвешенные пустые консервные банки. Зацепившийся боец тот час же получил пулеметную очередь в упор. Но пулемет сразу же заткнулся после взрыва пары гранат. Ну, вот и все! Максим вскочил и бросился вперед. Кто-то, здоровенный и кряжистый, придумал такую штуку – использовал себя как своеобразную ступеньку. Бойцы взбирались по нему и прыгали уже за колючку. Двое бойцов, один из которых был сержант, прикрывали его автоматным огнем, не давая немцам высунуться и срезать его ответными выстрелами.

Воспользовался живой ступенькой и Максим. Бой шел уже в окопах. Ошалелые немцы выбегали из блиндажей и падали, сраженные пулями. Несколько раз ухнули гранаты.

– Вперед! Не останавливаться! – кричал взводный, увлекая за собой несколько десятков бойцов к следующим окопам.

Второй рубеж дался нелегко. Мало кто добежал до него. Казалось, какая-то сотня метров, ан, нет. Со второго ряда окопов ударили пулеметы, и атака чуть не захлебнулась. Но снова взводный поднял людей и, не добежав до реденькой провисшей колючки каких-то десять шагов, споткнулся, упал и больше не поднялся.

Тогда вскочил Максим, махнул винтовкой и крикнул:

– За мной! Вперед! – и бросился в атаку.