Подвал

Дмитрий посмотрел в глаза Куликову. На лице ни тени улыбки. На лице ни тени рассудка, черт бы его побрал. Андрею стало страшно, и он отвел взгляд.

– Ты и правда не знаешь?

– Нет! – выкрикнул Андрей и вжал голову в плечи, ожидая удара.

* * *

Диму передернуло, будто он влез рукой в разложившиеся останки крысы.

– Ты знаешь, за что я убил Лену?

Знал ли он? Знал, но говорить об этом человеку с кочергой в руке и со сдвигом в мозгах, по меньшей мере, небезопасно. Андрей мотнул головой.

– Она предала меня. – Дима ударил кочергой о пол. – Я ненавижу предателей! Все! Все вы ничтожны! Этот! – Он показал на первый труп с прибитыми руками к голове, закрывавшими уши. – Предал жену. Избил, изнасиловал и убил. Этот! – У второго руки были прибиты в области глаз. – Предал сестру. Избил, изнасиловал и убил. Предал племянницу… Позволил избить, изнасиловать и убить. А этот предал закон! – Руки третьего держались у рта каким-то чудом. Гвозди вылезли, и ладони вот-вот могли упасть на колени, открыв рот. Только человек в форме вряд ли уже что-либо скажет. – Тот, кто должен служить и защищать, служил и защищал только вот этих двоих упырей. Такой вот цепной мент.

Сысоев произнес:

– Какова твоя роль в этом заговоре? Я долго думал, но не мог понять, кто этот четвертый, из-за кого весь сыр-бор. Пока не нашел вот это. – Он полез в карман окровавленных джинсов и выудил золотой браслет. – Узнаешь?

Андрей узнал его. Этот браслет когда-то принадлежал ему. «Кошечке от ее котика». Это были его излюбленные ласковые словечки, используемые на все случаи жизни.

– Да, – коротко ответил Андрей.

– Еще бы, ты же даже надпись там сделал со своими безликими кошечками, чтобы Светка не поймала тебя.

– Что?! – взревел Андрей.

«Будьте готовы к ложным воспоминаниям. Он будет вспоминать реальные вещи, но вплетать туда людей, которые относились к ним только косвенно. Он будет обвинять окружающих в ошибках, которых они никогда не совершали. Мозг включает защитный механизм, который подтасовывает воспоминания».

Куликов понял. Вот в чем его обвиняли! Дима уже растасовал колоду своих воспоминаний так, что четыре туза оказались сверху. Только почему-то все одной масти. Трефовые.

– Что ты хочешь сказать этим? Что это тот самый браслет, который ты подарил Вере?! – Андрей злорадствовал, позабыв об угрозе, исходящей от сумасшедшего.

Дмитрий улыбнулся и мотнул рукой с выставленным указательным пальцем перед носом Куликова.

– Не надо. Я знал, что ты будешь отпираться. Это механизм самосохранения. Все-таки мы животные, мать его. Звери, черт бы нас побрал! Изворотливые твари, способные только предавать. Ты слышал такое: предавший один раз – предатель на всю жизнь?

– Вспомни! Тот день, когда мы познакомились с Верой. Вспомни, ублюдок! – выкрикнул Андрей, брызжа слюной.

Дима напрягся. Кулак сжал кочергу так, что костяшки пальцев побелели.

* * *

Дима продолжал смотреть на официантку.

– Перестань, – одернул его Андрей. – Такое ощущение, что ты женщин видишь раз в год, когда спускаешься в долину за солью.

– Ты же знаешь, с моей женой так и получается. Я чувствую себя, как на кошаре среди немых овец. Я могу говорить с ней сколько угодно, а вот она посмотрит на меня своими пуговками-глазами, и мне не только секса – разговаривать с ней неохота.

– Что, все так плохо?

– Мне кажется, она гуляет.

– Ну, друг мой, твои казалки к делу не пришьешь. Тут, как говорится, не пойман – не вор.

– Не буду я ее ловить. Сам факт предательства меня раздражает донельзя, а если я ее еще и поймаю… Предавший однажды – предатель на всю жизнь. Хорошо, если эта жизнь окажется короткой.

– Да ну, брось ты нагнетать. Тебе бы ужасы писать, а не космические саги.

– Каждому свое, – ответил Дима и снова посмотрел на официантку.

Она заметила его взгляд и застенчиво улыбнулась.

– Вы уже что-то выбрали?

– Да, вас, – просто ответил Сысоев.

– Ну, я вам скажу, что выбор неплохой. – Девушка кокетничала.

Вообще Андрею показалось, что она вела себя как шлюха, если начистоту.

– У меня сейчас такое желание, – произнес Дима, когда они уже выпили.

– Знаю я твое желание, – улыбнулся Андрей.

– Да я не об этом, – хохотнул Сысоев. – У меня желание отблагодарить ее за сговорчивость.

– Не рановато ли? Ты даже не знаешь ее телефона. Она сейчас подарок примет, а в конце смены сбежит через запасной выход.

– Так же нельзя! – возмутился Дима. – Это если не предательство, то очень подло.

– А рассматривать незнакомку, не скрывая похоти в «голодных» глазах, это не подло?

– Андрюша, да ты, я смотрю, сама святость. Ты в монахи не подался?

– Ладно, прости. Это не мое дело. Но я советую для начала пойти и взять у нее телефончик, – сказал Куликов и почувствовал, как злость на друга ушла. Теперь ему хотелось только выпить и как-то поддержать его.