Подвальная станция

— А почему бы и нет? Теперь, когда ее нет, исходя из того, что ее теории верны — у нас есть выбор между обретением еще одного химика, который честно говоря, ничего для нас не значит, или Ари — чей ум, скажу без колебаний, — находится на уровне Бок и Штрелера, чьи исследования оказали определяющее влияние на национальную безопасность. И мы можем сделать это.

— Ты серьезно?

— Абсолютно. Мы не видим причин сворачивать проект. Существуют важные моменты: Уоррик — один из них. Ты понимаешь — чем больше элементов жизни Ари мы сможем изучить, тем больше у нас шансов на успех.

— Что насчет Рубина?

— По-прежнему можно продолжать и эту работу. Она будет полезна для контроля. И, так сказать, прикрытие под прикрытием. Я не хочу, чтобы проект Рубина шел в Резьюн. Я не хочу чтобы этот проект сталкивался с тем, что мы планируем сделать. Ты понимаешь — игра называется «восстановление». Интенсивное отслеживание — Ари привыкла к этому, но ее преемница не должна иметь непосредственных контактов с кем-либо еще, испытывающим то же самое. Нам придется осуществлять обе половины проекта Рубина на Фаргоне.

— Значит, ты намереваешься проделать это независимо от наличия официальной поддержки.

— Я ищу эту поддержку. Я хочу спасти Уоррика. Я хочу в полной мере взаимодействовать с военными. Нам нужна такая секретность и прикрытие, которое ты можешь нам обеспечить — по крайней мере до тех пор, когда новая Ари сможет выйти в открытую. Тогда он окажется проектом Резьюн — вполне гражданским проектом. Это ведь полезно, не так ли?

— Господи.

Городин залпом допил вторую половину чашки. И протянул ее эйзи.

— Аббан, — сказал Най. Эйзи подошел и наполнил чашку, в то время как Городин использовал эту задержку для выполнения быстрых расчетов.

— Как, — сказал он затем, с осторожностью, — это будет связано с Уорриком?

— Он нужен нам. Нам нужно, чтобы он продолжал свою работу.

— Он? Воссоздавать ее? Работать с ее лентами?

— Нет. Это не будет разумно. Я говорю о Резьюн. Вспомни — нам надо думать на двадцать-пятьдесят лет вперед. Он еще молод. Сейчас он еще только показывает, что он может делать. Его собственные исследования перекликаются с Ариными. Позволь мне говорить начистоту: Арины заметки исключительно фрагментарны. Она была гением. В ее заметках имеются провалы того типа, очевидно, которые Ари запросто перескакивала, и ей не было нужды их описывать. Мы не можем гарантировать успех: это невозможно для подобных программ. Мы уверены только, что с Ари, которую мы лично знали, наши шансы на успех выше, чем с незнакомцем. Она многое шифровала. Фрагментарность записей в области науки, который она почти сама построила… превращают ее заметки в настоящую путаницу. Если мы не сможем восстановить вехи ее жизни — если нам не удастся воспроизвести условия ее жизни — если некоторые люди окажутся недоступными для консультаций, то, я думаю, наши шансы увидеть, как этот проект сработает, будут все ниже и ниже. В конечном счете записки Ари могут стать бессмысленными. Но сейчас все это есть. Я думаю, что мы можем это сделать. Я знаю, что мы можем это сделать.

— Но какая польза от всего этого — помимо восстановления самой Эмори? Много ли существует людей, о которых у нас будут такие подробные сведения? Для чего все это применить? Это не сможет дать нам Бок.

— Сама Эмори тоже не пустяк. Эмори сможет продолжить свою работу с молодыми силами. Пойми: что мы узнаем в процессе этой работы, даст нам сведения о том, сколько данных нам требуется для других проектов. Как в случае с Бок. Только на этот раз нам нужно быть исключительно осторожными. Возвращение Ари — это первый шаг. И если вообще возможно продолжение работы над формированием личности — сама Ари поможет нам. С ней у нас есть шанс. Мы знаем ее. Мы можем заполнить пустоты данных и сделать коррекции, если потребуется. Рубина до такой степени мы не знаем. С ним, видишь ли, мы даже не знаем, с чего начать. Рубин превращается в роскошь. Восстановление Ари Эмори — необходимость. Мы можем попытаться и самостоятельно, но будет гораздо легче — при поддержке Департамента Обороны.

— Ты имеешь в виду деньги?

Най покачал головой.

— Прикрытие. Возможность сохранить Уоррика. Возможность не разглашать то, что мы делаем.

Власть для защиты наших исследований — наш объект (новая Ари) — от вмешательства Департамента Внутренних Дел.

— Аа. — Городин глубоко вздохнул. — А деньги — всегда все упирается в деньги.

— Мы будем выполнять нашу часть соглашения, если вы финансируете проект Рубина. Но защита наших объектов исследования абсолютно необходима. Этим определяется успех или неудача.

Городин откинулся на спинку кресла и прикусил губу. И снова подумал о записывающей аппаратуре.

— Ты уже говорил с Лу?

— Нет еще.

— Ты не упоминал об этом никому вне Резьюн?

— Нет. И не собираюсь. У нас была единственная брешь в обеспечении секретности — связанная с эйзи. Мы перекрыли ее. Другой не будет.

Городин думал об этом — гражданские обделывают свои собственные дела под прикрытием военных. Слишком много любительщины.