Подвалы твоего сердца (СИ)

Когда Гермиона осталась одна, она поняла, что тишина — главный враг связанного человека в незнакомом доме. Роскошная обстановка только давила своим пафосом, а душный воздух раздражал влажную кожу. Пару раз дернув руками, девушка поняла, что ей вряд ли удастся высвободиться. Единственным развлечением оставались размышления, однако в голову почему-то совершенно ничего не приходило, хотя подумать можно и нужно было о многих вещах. Например о том, каковы были последствия заклятия лишения магии, или о том, что будет, если она так и останется обычным магглом до конца своих дней. Сердце уколола паника. Нет. Такие мысли были совершенно неуместны. Гермиона зажмурилась, сосредоточенно пытаясь придумать другую тему для внутренних монологов.

Итак, она украла иезуитов камень. Малфой прав — поступок был просто безумный, но Гермиона не чувствовала угрызения совести или стыда. Она надеялась, что спасла жизнь человека. Оставалось лишь надеяться на то, что Министерство не сможет её вычислить. Раз сфера пропустила её, значит, не заметила и малой толики магии. Все должно было быть хорошо. Гермиона подумала, что так и будет, если же магия все-таки вернется к ней. Неизвестность заклятья пугала, но пути обратно не было. Девушка напряженно сглотнула. Червячок паники, до этого едва заметно точащий её нервы, завозился куда более ощутимо. Девушка сжала подлокотники ладонями и снова глубоко вдохнула и выдохнула. Сменить тему. Конечно.

Последнее время Малфой все чаще показывал те стороны, которые Гермиона еще не имела удовольствия наблюдать, и за это она ненавидела его еще больше. Когда слизеринец становился рассудительным, спокойным и даже… В своем роде заботливым, девушка переставала следить за возведенной между ними стеной, и та понемногу рушилась. А Гермиона ненавидела, когда что-то шло не по её плану. Невольно воспоминания перенесли её в первые дни их знакомства. Гриффиндорка с усмешкой вспомнила, что считала Малфоя слишком умным для мальчишки. Какое-то время она даже завидовала ему, так как почти кожей чувствовала конкуренцию. Может быть, она бы и могла признать его как достойного соперника, если бы не его вечное «грязнокровка». Интересно, если бы её кровь была «чистой», могло бы что-то измениться в их общении? Могли бы они обсуждать книги и учебу, могли бы спокойно гулять по Хогсмиду и беззаботно смеяться за кружкой сливочного пива? Малфой был превосходно образован и в значимой мере сообразителен, а для Гермионы умственные способности всегда стояли превыше всего. Ко всему прочему, если на первых курсах слизеринца нельзя было назвать красавцем, то в последние два года учебы он преобразился в прекрасного юношу, типичного аристократа с точеными манерами и чертами лица. Да, его поведение иногда раздражало почти до дрожи, но некоторый шарм в заносчивости все-таки был. Не зря же у слизеринского принца было столько поклонниц. Конечно, практически все они исчезли после войны вместе с безупречным статусом Малфоев. Интересно, сколько у него было девушек до того, как их связали чары? Несмотря на то, что Гермиона объяснила возможность возникновения такого вопроса чисто из скуки, что-то внутри неприятно кольнуло. Насколько ей было известно, некоторое время Малфой встречался с Паркинсон.

— Придурок, — вырвалось у неё, и тишина поместья возмущенно всколыхнулась. Гермиона удивленно замерла, ведь не ожидала от себя такого эмоционального всплеска. Девушка нахмурилась, когда представила, что Малфой теми же руками касался Паркинсон и… целовал её теми же губами, что произносил ненавистное «грязнокровка». Обиженно фыркнув, гриффиндорка опустила взгляд на собственные руки. Она бы наверняка могла касаться Малфоя на тех же правах, что и Паркинсон, если бы была чистокровной. Но ведь она являлась, на секундочку, лучшей волшебницей столетия по признанию многих опытных преподавателей, так почему слизеринец пренебрегал ей? Гермиона считала себя равной любому выходцу из чистокровной аристократии, ведь её силы порой превосходили… Девушка зажмурилась. Мысли упрямо возвращали её к потере магии.

Что будет, если она не вернется? Она отправится в мир магглов? Будет оторвана от Волшебного Мира и друзей? Лишенная родителей, маггловского образования и еще какой-то поддержки, что она будет делать? Побираться, словно бездомная? А может, умрет в одиночестве, не вынеся жестокости судьбы? И все ради кого, Малфоя? Этого самовлюбленного придурка, Пожирателя, кретина, просто невероятного ублюдка, который ни за что в жизни не пошел бы ради нее на такие жертвы?

Гермиона истерично всхлипнула, отчаянно пытаясь освободиться от веревок. Она погибала в своем бессильном теле, лишенном магии. Лишенном смысла. Нет, она не сможет так жить! Магия не вернется. Она останется в одиночестве без даже маленькой толики волшебства. Что же она натворила?..