Подвалы твоего сердца (СИ)

План был простой, и от этого Драко становилось тошно. Итак, Минерва, Волнер и Грейнджер занимали обговоренные позиции под чарами невидимости, в которых их нельзя было бы заметить чужому, даже очень пытливому, взгляду. Драко в уговоренное время подходил к башне, ждал появления Пожирателя, а потом подавал знак всем остальным. Для этого Минерва надела на его шею специальный медальон. Стоило только Малфою мысленно представить цветок красного плюща, и сигнал об опасности тут же передавался остальным. Их медальоны мгновенно нагревались. И каким бы продуманным и трезво составленным ни казался план, Драко было страшно. Не из-за того, что он боялся битвы с Пожирателями — их наверняка не должно было быть много. Один, два — максимум. Иначе Минерва смогла бы вычислить такую большую враждебную группировку у себя в школе. Малфой боялся того, что может случиться, если Пожиратели уже знали об этом трюке и теперь готовили следующий удар.

— Вы все помните? — перед выходом из замка спросила Макгонагалл, строго смотря на студентов.

— Да, — отозвалась Гермиона, а потом выжидающе уставилась на Малфоя. Тот лишь коротко кивнул, и, еще раз зло посмотрев на гриффиндорку, решительно шагнул вперед. Он должен был появиться у башни один.

Прохладный ночной ветер хлестнул Драко по щекам и разметал волосы. Теплая мантия уберегла юношу от следующих порывов, но Малфой все равно запахнулся поплотнее. Его пробирал не холод, но отчаянный страх оказаться лицом к лицу с реальным злом. Сказать честно, Драко еще не был готов к тому, чтобы принимать сложные решения. Он перестал размышлять о дальнейшем ещё после первого побега Люциуса, когда Грейнджер вдруг проявила к нему сострадание. Юноша позволил себе расслабиться, на миг отвлечься от тяжести проблем и… довериться. Это было непросто, и Драко до сих пор не понимал, полностью ли рассчитывал на гриффиндорку, однако знал: пути к прежней жизни уже нет.

Когда Малфой достиг подножия Северной башни, его пальцы безумно болели из-за впившегося в них древка палочки — так крепко сжимал её Драко в ладони. Вокруг было тихо, и лишь отдаленный шум Запретного леса напоминал о том, что все происходит в действительности. Малфой медленно разглядывал обстановку, готовясь вот-вот запечатлеть появления человека, личность которого была интересной загадкой. Наверняка этот кто-то был далеко не заурядным волшебником, раз осмелился пробраться в Хогвартс. С одной стороны, Драко не желал встречаться лицом к лицу с Пожирателем, но с другой — отчаянно нуждался в этом. Он хотел расспросить этого человека про отца, точнее, про то, что от него осталось. Наверняка был способ достать тело оттуда, куда оно кануло, потеряв жизненную силу. Это было делом принципа. Драко знал, насколько сильно страдает Нарцисса из-за того, что её муж не покоится рядом со своими предками в фамильном склепе. Наверное, если бы тело доставили в Мэнор, миссис Малфой не отходила бы от могильной плиты днями и ночами.

Справа что-то шелохнулось, и Драко резко дернулся, вскидывая палочку. Прошлогодние листья, подхваченные мимолетным порывом ветра, с шумом опустились обратно на холодную землю. Малфой выдохнул, и только сейчас заметил, как оглушительно забилось его сердце. Он трусил, и от этого приходил в ярость. Только сейчас в его голову пришла мысль о том, что Пожиратели абсолютно точно не явятся. С его стороны было глупо уступать Грейнджер и потворствовать ей. Драко не знал, когда успел так прогнуться под волей волшебницы, но из-за того, что не думал об этом раньше, не испытывал дискомфорта. Но сейчас, находясь в таком шатком и опасном положении, юноша понял, что потерял всякий контроль над своей жизнью, отдав бразды правления в руки гриффиндорки. Кто бы мог подумать, что когда-то эта раздражающая всезнайка обратит его волю в прах и заставит ждать любого своего слова с невероятным трепетом. Глупо было бы не признавать, что огромную роль в таких метаморфозах сыграли чары. Малфой понимал, что из-за физического влечения начал рассматривать Грейнджер как девушку, но вот все остальное, что происходило с ними за эти почти два месяца… Не один раз она спасла его, не один раз вытаскивала из пучин обжигающего отчаяния. Заставляла улыбаться против воли и идти дальше, сжав зубы. Это было тяжело, но Грейнджер оказалась надежной опорой.

Малфой, отвлекшись от размышлений, взглянул на часы. До полуночи оставалось не более пяти минут. Время еще было, но слизеринца не покидало неприятное предчувствие. Нечто незримое давило на него со всех сторон, и Драко все крепче сжимал палочку в руке, даже не боясь сломать её. Минуты текли так медленно, будто вдруг превратились в долгие часы. С каждой секундой холод все больше опутывал ветрами одинокую фигуру у подножия Северной башни.

Отдаленный крик поразил слух слизеринца, и он мгновенно поднял голову к замку, настороженно нахмурившись. В одном из окон, застланных ночной темнотой, сверкнул язык пламени. Цветок красного плюща неосознанно вспыхнул в сознании Драко, и он, совершенно забыв про встречу с Пожирателями, ринулся обратно в замок.

***