Подвалы твоего сердца (СИ)

Он выпрямился и задумчиво окинул её взглядом. В голове прочно засела мысль о том, что следует вызвать мистера Гролли, однако уже через несколько секунд от былой решительности не осталось и следа. Драко понимал, что звать доктора было бы самоубийством, ведь тогда могли пойти слухи, что в доме Малфоев творится возмездие за поражение Темного лорда. Министерство не станет разбираться, и тогда вся семья воссоединится в Азкабане. Такие рассуждения пугали Драко, но, с другой стороны, еле дышащая Грейнджер вызывала в нем ужаса куда больше.

— Холодно, — едва слышно пролепетала она, сжимая ладони в кулаки.

Еще никогда Драко не уделял нечистокровной волшебнице столько внимания. Невероятно обрадовавшись тому, что Грейнджер снова начала разговаривать, он метнулся к ней, ожидая, что она продолжит свои лепетания. Но Гермиона молчала, шумно вдыхая и выдыхая воздух.

— Сейчас, — Драко, слегка приподняв расслабленное тело, вытащил одеяло и укрыл им Грейнджер, старательно подтыкая со всех сторон. Сначала Гермиона слегка расслабилась, но через несколько минут снова начала зябко ежиться. Малфой был готов взвыть от безысходности. Он не понимал, что нужно делать, и никто не мог подсказать ему. Умнейшая ведьма перед ним была почти без сознания и вряд ли могла помочь.

Выскользнувшая из-под одеяла рука Грейнджер, совсем недавно награжденная фамильным перстнем, привлекла внимание Малфоя. Он, бессознательно потянувшись к ней, был уверен, что это поможет. Касание вышло неловким и порывистым, пальцы Гермионы тут же неуклюже обвились вокруг ладони Драко, находящегося сейчас в какой-то прострации. Он двигался по наитию, когда опустился на кровать и перехватил руку волшебницы поудобнее. Тревога и мятеж в сердце начали понемногу успокаиваться, повинуясь неведомым чарам. Мысль о том, что он по своей воле взял грязнокровку за руку, оказалась выдворенной за границы сознания чувством уюта и спокойствия.

Гермиона поняла, что окоченение, колющее её конечности и внутренности, стало спадать, и потому слегка расслабилась, перестав болезненно жмуриться. Она понимала, что Малфой сейчас возмутительным образом касался её, но не хотела, чтобы это прекращалось. Его тепло, излучаемое ладонью, разливалось по всему телу, даруя желанное умиротворение.

***

Рассвет понемногу расползался в воздухе большой комнаты, освещая до этого неразличимые детали. Пол и стены сероватых оттенков эффектно оттеняли гобелены, ковры и тяжелые шторы насыщенного темно-зеленого цвета. Картины в массивных позолоченных рамах изображали какие-то безликие туманные пейзажи равнин близ Малфой-мэнора и навевали сосущее чувство тоски в человеке, чуждом этому месту. Камин с обрамляющей его крупной лепниной смотрел чернеющей пастью на два резных кресла, обитых шелком того же оттенка, что и покрывало на кровати. Ничуть не светлее остальных мховых оттенков, оно было расшито золотыми нитями, извивающимися подобно змеям. Однако рисунок полностью сейчас разглядеть было невозможно: покрывало, сбитое в один несуразный ком, покоилось на углу кровати.

Ресницы Гермионы дрогнули, и она, тихо выдохнув, слегка пошевелилась. Несмотря на то, что еще недавно она находилась в полубредовом состоянии, сейчас самочувствие было лучше некуда. Особенно это узнавалось на контрасте с теми болевыми ощущениями, которые девушка испытала ночью. Когда Гермиона поняла, что больше не чувствует ломоты во всем теле при каждом движении, то невероятно обрадовалась этому.

— Грейнджер? — хриплый голос обескуражил своей близостью. Медленно повернув голову, гриффиндорка тут же нахмурила брови: видеть Малфоя с утра пораньше было той ещё удачей. Он выглядел совсем заспанным; глаза его были не в полной мере открыты, а волосы растрепались и торчали в разные стороны. В помутненной серости глаз отчетливее проскальзывали синеющие островки, хотя раньше Гермиона вряд ли замечала это. Еще некоторое время она, сосредоточенно нахмурясь, пристально разглядывала цвет радужки прислонившегося к резной спинке кровати и взирающего на неё сверху вниз Малфоя. И если Гермиона хотела закончить список сегодняшних разочарований на том, что проснулась в одной комнате с Малфоем, то тут её ждало следующее: ладонь, свыкшись с чужим теплом, слишком поздно обнаружила переплетение пальцев. Бледная кожа Малфоя контрастировала с её — слегка смуглой, и Гермионе даже стало обидно. Пальцы Драко, слегка вздрогнув, тут же разжались, выпуская ладонь волшебницы на свободу.

— Что произошло? — на удивление себе и Малфою спокойно произнесла она, на локтях приподнимаясь из лежачего положения.

Сперва Драко несколько секунд осмысливал вопрос, отсутствующим взглядом упершись в лицо волшебницы, а потом резко отвернулся и поднялся с кровати. Воспоминания о событиях прошлой ночи понемногу восстанавливались, и их прилив приносил с собой все ту же тупую боль и надоевшую злость.