Подвалы твоего сердца (СИ)

— Как ты себя чувствуешь? — так и не ответив на вопрос, Драко прошел к высокому дубовому шкафу. Ему хотелось поскорее скинуть с себя одежду, пропитавшуюся вчерашними событиями. Мятая рубашка раздражала и, казалось, сковывала движения. — Не хочу показаться заботливым, Грейнджер, но ты меня напугала. Если бы ты умерла прямо здесь… — он хмыкнул, решив оставить недосказанное на фантазию Гермионы.

Грейнджер, все ещё находясь в небольшой рассеянности из-за недавнего пробуждения, решила ничего не говорить. На самом деле, не очень-то и хотелось, ведь состояние было на удивление прекрасным. Гермиона чувствовала себя отдохнувшей — за последнее время не часто ей приходилось так замечательно отсыпаться.

Тем временем Малфой расстегнул последнюю пуговицу на рубашке и одним движением сбросил её с себя. В этот же момент в комнате материализовался домовик и, что-то покорно пробормотав, подобрал брошенную на пол вещь и снова исчез. Гермиона остановила свой взгляд на бледной широкой спине и почувствовала что-то сродни испуга.

— Подглядываешь? — Малфой, выхватив с вешалки белоснежную рубашку, накинул её на плечи и просунул руки в рукава.

— Как будто ты скрываешься! — фыркнула Гермиона и все же опустила голову, когда Драко повернулся к ней лицом. Так и не застегнув рубашку, Малфой подошел к кровати и остановился, насмешливо разглядывая потупившую взор Грейнджер.

— Нравлюсь? — он нахально приподнял бровь и шагнул к кровати, коленом вдруг опираясь на постель и чуть наклоняясь. — Очень жаль, Грейнджер, но меня возбуждают девушки, а не говорящие энциклопедические словари. Так что хватит разлеживаться в моей кровати — завтрака в постель не получишь, — искривив губы в злобной улыбке, Драко наклонил голову и приблизился, чтобы разглядеть выражение лица Гермионы.

— Самодовольный придурок! — зашипела она и, резко подавшись вперед и не рассчитав расстояния, ударилась с ним лоб в лоб. Драко болезненно цокнул и моментально отпрянул, не вполне понимая, зачем вообще приближался к ней.

— Если хотела меня убить, могла придумать что-то более изящное! — недовольно проворчал он.

— Приму к сведению, — равнодушно откликнулась Гермиона, выпутываясь из одеяла.

Вскоре она стояла у кровати, совершенно не зная, куда себя деть. Малфой уже отвернулся, занятый собственным отражением в зеркале, однако Гермиона не подозревала, что и оттуда он не прекращает преследовать её сосредоточенным взглядом. Все его мысли занимало произошедшее ночью. Закончив с рубашкой, Драко посмотрел на кольцо. Оно стало совершенно другим. Золото оправы превратилось в мелкую змеиную чешую и обвивалось вокруг пальца дважды. В объятиях гибкого тела драгоценной змеи, сверкающей малахитовым взглядом, находился камень. Драко недоумевающе смотрел на янтарный отблеск желтого топаза, потому что этот цвет никогда не нравился ни ему, ни кому либо еще из рода. Лучисто-древесный и теплый, он совсем не сочетался с мрачностью Малфой-мэнора и его хладнокровными обитателями.

— Точно, — в этот же момент Гермиона обратила внимание на свое кольцо и, прежде чем захотела снять его, обнаружила подобные изменения. Оправа, в отличие от кольца Драко, не приняла облик змеи, но стала похожей на ивовую ветвь, дважды оборачивающуюся вокруг тонкого пальца. Камень посередине изменился лишь в размере, став меньше и куда уместней, между тем как оттенок зеленой хрустальности по-прежнему сохранился. — Ты должен забрать это.

Малфой усмехнулся, прекрасно понимая, о чем она говорит, однако не стал прерывать попыток стянуть кольцо. Драко забавляло покрасневшее от напряжения лицо Грейнджер, и он даже позволил себе едва заметно улыбнуться.

— Не старайся, — наконец благодушно посоветовал он. — Оно не снимается. Здесь замешаны какие-то чары.

— Чары? — Гермиона возмущенно вскинула брови, а потом мысли вернулись в воспоминания о прошлом вечере. Нарцисса, Малфой, рукопожатие, какое-то заклинание и вспышка. Дальше вспоминать не хотелось, потому что от одной мысли о пережитом дыхание сводило неприятной судорогой. — Это ты сделал?

— Разве я похож на идиота, Грейнджер? — огрызнулся Драко, отворачиваясь от зеркала. — Связывать себя чарами с магглорожденной…

Почему-то определение «грязнокровка» теперь неприятно зудело на языке и обещало здорово резануть по ушам, если бы все-таки было произнесено вслух. Малфой недоумевающе проследил за изменением хода мыслей и разозлился ещё больше.

— Твоя мать? — не отвечая на колкость колкостью, спросила Гермиона. Её мало что волновало в эту минуту кроме того, с какой магией ей пришлось столкнуться. Неужели сюда была вовлечена темная магия? Нет, вряд ли миссис Малфой стала бы так рисковать, умоляя о спасении сына. — Зачем ей это?

— Как раз собирался узнать, — сжав кулаки, произнес он.

— Тогда пойдем немедленно! — возмутилась Гермиона таким тоном, будто они зря теряли время.