Подвенечное платье цвета крови

– Чего стучишь, идиотка? Жить надоело?!.

– У нас покойница! – крикнула я как можно громче.

– Чего ты несешь, дура? Какая покойница? Мозги поехали?

Но в замке заскрежетал ключ, и вскоре дверь приоткрылась.

– Быстро сошла вниз! – приказал мне появившийся в проеме Ящик. В руке он держал обрезок тонкой железной трубы.

Я, хромая и всем своим видом изображая несчастную больную, еле передвигающую ноги, спустилась по ступеням вниз и встала в стороне, держась за голову обеими руками. Ящик посмотрел на меня подозрительно. Он не спешил спускаться в подвал следом за мной.

– Ну и где покойница?

Я кивнула на лежащую на своем матрасе Марию Федоровну. Она распласталась на нем в неестественной позе, заломив одну руку под себя.

– Мы думали, она спит, а она уже больше часа не подает признаков жизни, и пульса у нее нет, – сказала, притворно всхлипнув, Ольга.

– «Пульса нет!» – передразнил Ольгу Ящик. – Тоже мне, медики, блин!

Он покосился на Аллу, которая сидела на корточках в углу, закрыв ладонями лицо, и раскачивалась взад-вперед, как китайский болванчик.

– У меня муж врач, – снова всхлипнув, сказала Ольга, – и я знаю, как у человека пульс проверять. Умерла она, точно вам говорю… Остывать уже начала…

Тарас все-таки решился подойти к Марии Федоровне. Он брезгливо толкнул женщину ногой. Она качнулась, но не шевельнулась. Вот что значит хорошая артистка! Ольга заголосила.

– Заткнись, сука! – рявкнул на нее парень и для острастки замахнулся обрезком трубы.

Он нагнулся к Марии Федоровне, разглядывая ее лицо. Я тут же подскочила к нему, не зря же когда-то ходила в секцию карате. Ударив парня в болевую точку на шее ребром ладони, второй удар я нанесла ногой в печень, а третий по голове. Он повалился на Марию Федоровну, как колода.

– Девочки, работаем! – скомандовала я.

Все женщины, как кошки, кинулись к молодому человеку. «Покойница» тоже резво вскочила на ноги и дала парню хорошего пинка ногой в пах. Через минуту он лежал на земле, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту, благо тряпок в комнате было хоть отбавляй. Проделав все это, мы опустились на стулья, чтобы перевести дух. Я кинулась наверх в открытую дверь, но она с грохотом захлопнулась перед моим носом. В проеме я успела заметить Капитолину. Щелкнул засов. Увы! Долгожданная свобода не встретила нас радостно у входа.

– Это Капка! – крикнула Элеонора. – Моя падчерица… Вот гадина! Капка, открой, тварь!

– Не открою! – послышалось из-за двери.

– Татьяна, что же теперь делать? – спросила Алла с отчаянием в голосе.

Я посмотрела на лежащего на полу Тараса:

– А вот мы сейчас будем разбираться с Ящиком.

– Это Тарас Коробкин, Капитолинкин хахаль. А Ящик – это его кличка… – сказала Элеонора.

– Между прочим, он еще и уголовник! – добавила я.

Подойдя к столу, на котором были разложены ткань, картонные фигуры, которые портные, насколько мне известно, называют лекалами, и большие мощные ножницы, я выбрала последние.

– Хорошие ножнички, – сказала я, беря в руку тяжелый инструмент, – маникюр ими, конечно, не сделаешь…

– Это портновские, для раскроя, – объяснила Элеонора.

– Ну что же, – сказала я как можно громче, – отлично! Тогда сейчас я раскрою ими нашего пленного.

Я подошла к Ящику. Он начал приходить в себя после серии моих ударов, застонал, пошевелился…

– Капитолина! – крикнула я, чтобы девушка меня слышала. – Что у твоего возлюбленного тебе дороже всего? Может, уши? У меня в руках портновские ножницы. Хочешь, я сделаю твоему Ящику косметическую операцию по изменению формы ушей? А то они у него какие-то лопоухие…

За дверью было тихо.

– Не откроет, – с уверенностью сказала Элеонора и покачала головой.

– Плохо вы знаете девушек! – усмехнулась я. – Капитолина! А может, ему нос отрезать? Как он тебе без носа? Будешь жить с таким уродом или оплатишь ему пластическую операцию? Она, кстати, очень дорогая! Тысяч пятьсот, не меньше! Есть у тебя лишних «пол-лимона»?

Я посмотрела на Ящика. Он пялился на меня широко открытыми от ужаса глазами.

– Ой, а мы уже в себя пришли и даже глазки открыли! – Я повертела ножницами возле лица Ящика. – А тебе самому что больше мешает: уши или нос?

Я схватила парня за нос и сделала вид, что собираюсь отхватить его кончик.

– Элеонора, дайте мне какую-нибудь тряпку, да побольше, – попросила я, – сейчас здесь все будет в крови…

Ящик замычал и задергался, попытался оттолкнуть меня ногами. Но Мария Федоровна замахнулась на него обрезком его же трубы, который он выронил, когда падал без чувств. Я выдернула кляп у него изо рта. Ящик разразился грязными ругательствами.

– Знаешь что, дружок, ты уж давай употребляй парламентские выражения, при дамах-то. А то я нервная: у меня детство трудное было. За такие слова я еще и твое хозяйство могу отчекрыжить, и тогда бросит тебя твоя Капитолина, потому что мужиком ты уже не будешь никогда. Если, конечно, выживешь после кастрации, – добавила я многозначительно и начала расстегивать ширинку его брюк.

– Капка! Открой дверь, сука! – завопил Ящик так, что у меня заложило уши.

– Ай-яй-яй, что же ты так некорректно со своей возлюбленной-то?! – пожурила я пленника.