Подвенечный саван

А он ведь о нем мечтал – о семейном счастье! Давно мечтал! И все время провожал эту парочку завистливым взглядом, когда они под руку возвращались с прогулок. Она – милая, энергичная, симпатичная, всегда дивно пахнущая. И он – хилый, постоянно брюзжащий, с недовольным несимпатичным лицом. И решил, что место рядом с ней этот тщедушный тип занимать не должен. Он не имеет на это права! А когда Игорек начал носиться по двору с листовкой, подкарауливать бывшего опера и нести всякий вздор о скрывающемся в их дворе преступнике, то Линев понял – пора. Иначе этот остолоп наворотит дел! И в человеке, который блуждает под покровом темноты по их двору, бывший опер непременно узнает его – Линева Михаила Сергеевича. А узнав, прицепится с расспросами. И если он – Линев Михаил Сергеевич – удовлетворит его любопытство, то…

То Симка сядет непременно! Надолго сядет. А этого допускать было никак нельзя. Симка, хоть и зарвался в последние годы и все чаще морду свою холеную воротит от него – от своего брата по матери, все же ему родня. Его подставить Михаил никак не может.

Решение пришло само собой. Как-то утром, когда они вместе вышли из подъезда с собаками. Он и Игорек Горелов. Собака Линева умчалась в сквер и принялась оттуда зазывно лаять. И Сявка, сорвавшись с поводка, кинулся туда же. И Игорек Ниночкин ненаглядный туда же поспешил, на ходу без конца повторяя:

– Сява… Сявушка… Маленький мой…

Мерзкая собака, подумал Линев и, поднеся ко рту ладонь, пососал крохотную ранку на безымянном пальце. Все же тяпнула его, когда он швырял ее с обрыва. Свою бросить получилось беспрепятственно. Собака, хоть и жила у него недавно, доверяла ему. И даже не сопротивлялась, когда он взял ее на руки и с силой швырнул вниз – на обломки плит с ощерившейся арматурой. А вот Сявка мгновенно в тот момент насторожился и вдруг принялся на него рычать. И когда он взял его на руки, начал вырываться и тяпнул – дрянь такая. И он теперь не знал, что делать! Идти в клинику с этим укусом или нет? Пойдешь – засветишься. Не пойдешь – пропадешь. Кто знает, чем страдала эта мерзкая мелкая собачонка?!

Из коридора вдруг зазвонил мобильный. Линев оставил его в кармане куртки. Куртка на вешалке, потому что ему почти никто никогда не звонил, кроме Серафима. Сегодня он точно не должен был звонить. И он отвечать не станет. Пускай себе телефон трезвонит в кармане. Не так уж и слышно, не досаждает. И зачем доставать телефон из кармана, если он скоро, через час какой-нибудь, наденет куртку и пойдет к Ниночке? Она сегодня не разрешила ему приходить к ней днем.

– Михаил, оставьте меня, – попросила она холодным несчастным голосом, который он ей тут же простил. – Давайте не сейчас, давайте вечером выпьем вместе чаю.

– Да, да, конечно, – закивал он головой, стараясь выглядеть виноватым и, как и она, несчастным. – Я понимаю… Я все понимаю… такое несчастье…

В душе его все клокотало от сдерживаемого смеха! Ему было плевать, плевать на этих собак, которых он погубил намеренно сегодняшним утром! Плевать на Ниночкину печаль! Он даже ликовал в душе, считая это мелкой местью ей. Мелким наказанием за долгое невнимание.

Он хотел ее веселой, жизнерадостной, спокойной и уступчивой. Какой она была со своим Игорьком. И какой не хотела быть с ним – с Линевым. Он хотел ее покорную руку в своей крепкой ладони. Хотел постоянного «да» с ее стороны. А не высокомерного фырканья, с которым она его вчера выставила поздним вечером, не позволив остаться.

Ну, ничего! Сегодня он у нее разрешения не станет спрашивать! Сегодня он приготовил для нее маленькую быстрорастворимую пилюлю, с которой ему удалось сотворить чудо в «Загородной Станице», когда он выполнял Симкино поручение. Девка, которую они опоили, была покорной и почти спала и потом, когда очнулась, ничего не помнила. Так следует поступить и с Ниночкой. Правда, фотографов он приглашать не станет. Ни к чему. Он сам сумеет наделать пикантных фотографий, от просмотра которых Ниночка потом станет шелковой.

Главное, не переборщить с дозировкой. Таблеточки опасные. Передоз чреват смертью…

Телефон в кармане куртки снова заверещал. Линев неторопливо прошел в прихожую, нашел в глубоком кармане мобильник. Удивился странному сочетанию цифр.

– Да! – решил он все же ответить.

– Мишка, какого черта не отвечаешь, скот! – почти плача, завопил Сима – его брат по матери. – Когда ты нужен, скот, ты не отвечаешь!

– Ответил. И че?

Внутри, в животе, за крепкими мышцами, которыми он очень гордился, вдруг родилась странная предательская слабость. Так случалось, когда он подхватывал кишечную инфекцию.

– В общем, слушай меня, братишка. Слушай и запоминай! – зачастил Сима. – Меня взяли! Меня сдала эта тварь!..

– Погоди, погоди, я ничего не понял! – живот уже крутило не на шутку. – Что взяли? Какая тварь? Куда сдала? Ты говори толком!

– Какой ты тупой! – захныкал брат. – Заказчица! Заказчица меня сдала ментам, понял наконец?!

– Понял, – осторожно сказал Линев и зачем-то кивнул. – И что? Она сдала тебя, а ты сдал меня?!