Подвеска пирата

Залп корсаров не остался без ответа — снова заговорили орудия английских купцов. Баталия разгоралась. Дымовая завеса скрывала очертания маневрирующих суден, и временами только огненные всполохи у дульных срезов орудий подсказывала противникам местоположение вражеского корабля. Сражение постепенно смещалось в сторону чистого от порохового дыма пространства — и каперы, и англичане опасались нечаянно поразить своих.

Купцы огрызались достаточно эффективно: один польский пинк вообще вышел из боя и с трудом держался на плаву, а на втором ядро срубило грот и теперь матросы, путаясь в снастях, пытались столкнуть обломки мачты за борт. Только незыблемые, как скалы, когги продолжали стрелять, целясь по парусам, чтобы ограничить англичанам маневр. Бить по корпусам купеческих суден Ендрих Асмус запретил. Иначе какой смысл был затевать всю эту возню; каперам нужны были не обломки грузовых посудин, а их набитые товарами трюмы.

— Абордажная команда готова? — спросил Ендрих Асмус.

— Ждут приказ, — ответил Бобрович.

— Передай на остальные суда — идем на абордаж! Мы уже в достаточной мере потрепали англичан.

Кшиштоф Бобрович прокашлялся — в глотке першило от дыма. Он открыл было рот, чтобы отдать приказ второму помощнику, возглавлявшему абордажную команду, да так и застыл, словно вмиг обледенел. Из дымной пелены один за другим выплывали еще корабли под английским флагом, всего восемь штук. Из них три каракки[105]. Каждая из них была не меньше когга, а из открытых орудийных портов выглядывали пушки большого калибра. Суда подковой охватывали место баталии и готовы были в любой момент открыть огонь.

— Капитан! — наконец прокаркал Бобрович.

— Что там у тебя? — недовольно спросил Ендрих Асмус и обернулся.

— Посмотри...

Разверзнись в этот момент море и возникни перед взором Тартар, и то капитан поляков не был бы так сильно ошеломлен. Ему хватило одного мига, чтобы оценить ситуацию. Пиратские суда не могли ни быстро уйти, потому что часть парусов на них была убрана, ни эффективно сразиться. Англичане были способны первым же залпом отправить на дно изрядно пострадавшие в баталии пинки, да и век коггов был недолог. Капитан Уильям Борро, возглавлявший английскую эскадру, был опытным моряком и, пользуясь замешательством противника, первым делом отрезал ему все пути к отступлению.

— Надо сдаваться, капитан... — На Кшиштофа Бобровича жалко было смотреть; он весь дрожал и едва не плакал. Не от страха, нет, — от огромного разочарования.

— К дьяволу! — взревел Ендрих Асмус; у него взыграло его шляхетное самолюбие. — Молчать! Еще одно слово, и я пристрелю тебя как шелудивого пса! Прорвемся! — Он снова засвистел в дудку: — Поднять паруса! Канониры, к орудиям!

Даже по сравнению с медлительными коггом каракки были тихоходами. Остальных кораблей английской флотилии — это были пинки — Ендрих Асмус не боялся.

Флагманский когг польских каперов «Корона» начал разворачиваться, чтобы перейти на другой галс. Матросы работали так, что у них трещали сухожилия. Орудия правого борта когга будто взорвались; громыхнул дружный залп, и несколько ядер вонзилось в корпус одного из английских суден. Поляки обрадованно вскричали, но их радость была недолгой. В следующий момент английские корабли окутались дымом, и грохот орудийных выстрелов смешался с треском ломающихся снастей и воплями раненых. Флагманский когг каперов вздрогнул от палубы до клотика[106] и резко сбавил ход. Его паруса были порваны в клочья, а палуба завалена мертвыми телами и залита кровью.

«Это конец...» — Ендрих Асмус понял, что сейчас любые его команды бесполезны, их никто не станет слушать; он проиграл. Когда на борт «Короны» ворвалась абордажная команда англичан, он без всякого сопротивления отдал свою саблю, сел на бочку и обхватил голову руками...

Победа была полной. Ушел лишь один пиратский пинк, но его преследовать не стали. Еще одно судно польских каперов отправилось на дно. Остальные были взяты на буксир, и караван продолжил свой путь к Нарве. Урон англичане понесли минимальный — десяток убитых, около двадцати раненых, и шесть судов требовали починки. Но до Нарвы они должны были дотянуть.

Капитан Уильям Борро цвел как майская роза. Все его поздравляли, а счастливые купцы в единодушном порыве пообещали ему по прибытии в Лондон солидные премиальные. Впрочем, капитан мудро рассудил, что пиратские суда тоже кое-что стоят. А значит, он по любому не останется в накладе...

***

Воскресный день в Нарве выдался богатым на развлечения. Во-первых, английские купцы, обрадованные удачным исходом морской баталии, выставили народу в честь победы несколько больших бочек пива. А во-вторых, нарвский воевода не стал долго разбираться с плененными польскими корсарами и велел казнить их всех — всего восемьдесят три человека. Жители Нарвы, изрядно нагрузившиеся добрым английским пивом, весело гоготали и дурачились, предвкушая, в общем-то, обыденное зрелище — не проходило дня, чтобы царские опричники кого-нибудь не четвертовали или не повесили.