Подвеска пирата

— Брось... — Голштинец болезненно поморщился и помассировал виски. — На Балтике нам никто не указ. Теперь мы — сила. И потом, я уверен: датские купцы везли товар для продажи Ганзе. А раз так, значит, они враги царя Московии, нашего покровителя, потому что Ганзейский союз поддерживает короля Швеции. Кто ему поставляет порох, пушки и прочие припасы? Ганзейцы. То-то. Возрази, если сможешь.

— Ты еще пожалеешь о том, что вытворил, — устало произнес Ганс Дитрихсен. — Да будет поздно. Верни датчанам, пока есть время, корабль и груз. И извинись. Скажешь, ошибка произошла.

— Ганс... катись-ка ты ко всем чертям! Не учи меня. Все, все, хватит слов! Отправляйся на свой корабль. Там тебя уже заждались.

Ганс Дитрихсен вышел из капитанской каюты в полном отчаянии. Он спустился в поджидавшую его шлюпку, и матросы дружно ударили веслами по воде. Туман совсем рассеялся, и показалось солнце — алое, словно залитое кровью...

* * *

Датский король Фредерик был возмущен до глубины души. Он гневно глядел на своих ближайших сподвижников Педера Окса и Нильса Кааса. Оба государственных мужа старательно избегали взглядов государя — первый уставился в пол и сокрушенно вздыхал, а второй держал глаза несколько выше, рассматривая на груди короля орден Подвязки[110] с изображением святого Георгия, поражающего дракона копьем.

Орден был пожалован английской королевой Елизаветой I. В свое время Фредерик ухаживал за ней, предлагая руку и сердце, но из этого ничего не вышло. Чтобы подсластить горечь отказа, королева сделала его рыцарем ордена, мотивировав награду поддержкой королем Дании протестантских государств.

— Ну и что вы на это скажете? — наконец спросил король.

Советники переглянулись, и Педер Окс выступил вперед.

— Ваше величество, это не похоже на недоразумение, — сказал он, искусно изобразив скорбь на своем длинном лице с острой «испанской» бородкой. — Каперы московитов совсем распоясались. Ранее полноводная река торговли на Балтике превратилась в тонкий ручеек. Сие сказывается и на поступлениях в нашу казну. Да, мы с Руссией[111] союзники. Но это не значит, что должны действовать в ущерб себе. И потом, этот вопиющий случай...

Погибший от руки Гедруса Шелиги капитан нефа был дальним родственником датского короля. Фредерик даже не был с ним знаком лично. Мало того, король мысленно отдавал себе отчет в том, что капитан погиб очень кстати, поэтому испытывал не приличествующие моменту горестные чувства, а скорее радость, которую тщательно скрывал от своих подданных.

Третьего дня к нему прибыла делегация Речи Посполитой. Посланцы польского короля Сигизмунда II Августа умоляли его навести порядок на Балтийском море. Их доводы, что каперы царя Ивана Васильевича — это угроза не только деловым людям союза Швеции и Польши, но и другим прибалтийским странам, упали зерном в плодородную почву. Фредерику доносили, что Московия своим каперским флотом вскоре будет способна потеснить на Балтике не только шведов, но и датчан. А этого никак нельзя было допустить. К тому же поляки привезли мешок звонкой монеты в подарок, что было весьма кстати, так как казна королевства изрядно похудела из-за прожектов Фредерика: для защиты пролива Зунд он начал строить крепость Кронборг в Хельсингере, что стоило немалых денег.

— Что вы предлагаете? — прямо спросил король.

— Швеция прислала дипломатическую ноту, требуя выдачи пирата московитов, — наконец вставил свое слово и Нильс Каас — Они рвут и мечут.

— Шведы могли быть и поаккуратней в выражениях! — надменно вздернул нос кверху Фредерик. — Мы ничем им не обязаны. Наше временное перемирие достаточно зыбко, чтобы идти навстречу шведам в таком сложном вопросе, как выдача, считай, подданного царя Руссии. Московиты сильны. И не стоит становиться им поперек дороги — у нас и так врагов достаточно. Однако... и на просьбу Речи Посполитой нужно как-то отреагировать. Что вы на это скажете?

Педер Окс немного помялся, а затем ответил:

— Трудно поджарить яичницу, не разбив яйцо... Для начала нам нужно послать письмо царю Ивану Васильевичу. А в нем пожаловаться на бесчинства его каперов по отношению к датской короне.

— И это все?

— Нет, не все. Пока будет идти дипломатическая переписка — а это дело не одного месяца — Карстена Роде нужно посадить под арест. Так мы и купеческому сообществу посодействуем (в том числе Речи Посполитой), и в сторону Швеции сделаем реверанс. А суда пиратской флотилии реквизируем. Дабы восполнить ущерб наших торговцев и выплатить виру[112] родным погибшего капитана.

При этой последней фразе главного советника король оживился. Он быстро прикинул в уме, что груз нефа и вира будут составлять лишь малую толику от денег, вырученных за продажу двадцати каперских судов (именно о таком количестве шла речь в донесении наместника Киттинга), а остальные пойдут в королевскую казну.

— Что ж, я думаю это верное решение, — одобрил Фредерик. — Займитесь этим вопросом немедля.

* * *