Подвиг на Курилах

Когда был наведен порядок, слово попросил Сидоренко. От самоуверенности его не осталось и следа.

— Все, що говорил товарищ Додух, чистая правда. Так что вина здесь моя полная. Любое наказание приму как должное. — Он отыскал глазами сидевшего у самой стенки Додуха и, обращаясь к нему, сказал: — А ты прости меня, Алеша… Пожалуйста! Но с Ильичевым я не согласен. Хай не сомневается! В бою Сидоренко за чужой спиной ховаться не будет.

Собрание вынесло Николаю строгий выговор.

Несколько дней они не разговаривали. А в воскресенье утром, умываясь, Сидоренко брызнул на Ильичева водой и с улыбкой добавил:

— Це тоби за критику.

— Не балуй! — нарочито сурово ответил Ильичев.

А в душе был рад. Если человек осознал свой проступок, зачем же напоминать ему о нем постоянно.

Явно подбадривая себя, Николай продолжал:

— Да будет вам известно, товарищ Ильичев, член комсомольского бюро, що матрос Сидоренко — Федот, да не тот… Не думайте о нем больше плохо! Не надо!

— Не буду, — засмеялся Петр. — Обещаю тебе это.

После завтрака Сидоренко опять подошел к Ильичеву:

— Пойдем, Петро, в шашки сыграем.

— В шашки? Можно.

Однако так и не пришлось им сыграть в то утро. Уж очень погода была хороша! И вместо Ленинской комнаты они свернули за угол здания, оттуда хорошо видно было побережье, подернутое синевато-серой дымкой, удивительно спокойное.

— Знаешь, Петро, — сказал Сидоренко, когда оба уселись на большом камне, — я за эти дни богато передумал. И о дружбе нашей, и о матери почему-то вспомнил. Знаешь, как бывает… И вот… — Сидоренко запнулся. — И вот, разумеешь ты, стыдно мени стало. Правда есть правда, ей надо в очи глядеть.

Петр положил руку на плечо Николая.

— Вот ты и смотри ей прямо в глаза.

Уже несколько месяцев Ильичев обучался в группе сигнальщиков-рулевых.

Корабль, на котором группа проходила стажировку, вышел в море. Косматые лиловые тучи медленно переползали по низкому небу. Мелкий дождь моросил, как сквозь сито. Выставили дополнительных наблюдателей. За одним из секторов очень добросовестно вел наблюдение молодой матрос, но главным образом на предельных дистанциях. В это самое время у борта появился плавающий предмет, о чем доложил не наблюдатель, а командир отделения.

Ох, и досталось же всем! Матросов собрали, чтобы сделать «внушение».

— Вы понимаете, товарищи, что такое сигнальщик? Это — глаза корабля. — Командир говорил непривычно громко и горячо. — Плох сигнальщик — значит слеп корабль. От сигнальщика многое зависит. Недоглядел, вот как сейчас, зазевался, размечтался о чем-нибудь, и корабль вместе с экипажем может погибнуть! В нашем деле, как нигде, нужны бдительность и зоркость. Это и есть главное качество сигнальщика…

В тот же день проводились занятия по флажному семафору. В порядке тренировки Ильичев «переговаривался» с сигнальщиком соседнего корабля. Хорошо зная семафорную азбуку, ему захотелось блеснуть быстротой передачи. Флажки так и мелькали в его руках. Но с соседнего корабля неожиданно передали:

— Повторите, не понял.

Петр снова стремительно заработал флажками. И снова в ответ просьба:

— Не понял. Повторите.

У Ильичева на лице выступила испарина.

«Что такое? — заволновался он. — Почему меня не понимают?»

— Ильичев, подойдите ко мне, — позвал его командир.

Свернув флажки, Петр направился к нему.

— Ну что, так и не догадались, почему ваши сигналы не могут принять?

— Никак нет…

— Очень просто. Быстрота у вас идет в ущерб четкости. Торопитесь и сильно искажаете знаки. Где тут разобрать ваши каракули! Повторите еще раз, только медленней.

Теперь руки Петра двигались плавно, неторопливо. И с соседнего корабля ему ответили. Завязался долгий беззвучный разговор.

На разборе командир похвалил Ильичева за упорство и старательность.

— Я понимаю, — говорил он, обращаясь к Петру, — вам хотелось действовать в быстром темпе. Но потерпите. Со временем, после настойчивых тренировок, и это придет. — Он обвел взглядом всех. — На предыдущем занятии я говорил, что сигнальщик — глаза корабля. Скажу больше: не только глаза, но и язык. Изъясняется он по-особому: днем флажками, ночью световой сигнализацией. Очень точный язык… Вот вы и вдумайтесь в это.

С той поры Петр Ильичев стал считать сигнальщика одним из самых нужных людей на корабле.

Заветная мечта юных лет превратилась в действительность. Флотская служба Ильичева проходила в учебном подразделении, расположенном у самого моря. Петр готов был часами любоваться изменчивым цветом воды, слушать музыку волн, набегающих на берег. Его мысли уносились туда, где на горизонте край моря сливался с небом. Море казалось бескрайним и добрым.

Но однажды он вполне осознал его грозную силу. Это случилось во время занятий по гребле.

Шлюпка ушла далеко от берега, и тут как-то сразу вдруг изменилась погода. Подул резкий ветер, волны увеличивались с каждой минутой. И таким беспомощным почувствовал себя Ильичев перед разбушевавшейся стихией! Особенно когда шлюпка начала взлетать на гребни волн, а потом проваливаться куда-то вниз.