Подвиг на Курилах

Она упала на дно воронки к ногам Ильичева, а ефрейтор присел. С тонким зловещим свистом над окопом пронеслось несколько пуль. Длинной очередью ответил наш станковый пулемет, словно тяжелой плетью рассек воздух.

Ефрейтор, разглядывая пробитую пулей пилотку, сокрушенно покачал головой.

— Ну и ну!

Петр заметил на его шее длинный розовый шрам, похожий на стручок.

— Где это вас?

— Есть такой городок — Бреслау…

— Бреслау?.. Знаю.

— Ты что, тоже там воевал? — недоверчиво поинтересовался он: уж очень молод был собеседник.

— Да нет… Не я, один мой знакомый…

— Ясно. Слушай, как будто потише стало. Пойдем, что ли?

— Пойдем.

И они выбрались из воронки.

…Корабли артиллерийской поддержки десанта и береговая батарея всей своей мощью обрушились на мысы Кокута и Котома. Огонь японских батарей был дезорганизован. Теперь самураи вели стрельбу лишь из одиночных уцелевших орудий.

Морские пехотинцы перешли в новую атаку. Не давая врагу опомниться, советские воины расширяли плацдарм, захватывали новые рубежи. Вслед за первым отрядом десанта уже разворачивались и вступали в бой главные силы для решительного штурма «неприступной крепости», как хвастливо называли японцы остров Шумшу.

Однако обстановка продолжала оставаться сложной. На судах, подходивших к острову с новыми подразделениями десантников, от попаданий возникали пожары.

А на берегу десантники шаг за шагом продолжали теснить самураев.

Особенно упорно враг оборонял высоту 171, ту, что господствовала над местностью и прикрывала подступы к центру острова. Японцы опирались на хорошо оборудованные позиции, систему дотов и дзотов. Для борьбы с ними у десантников не было средств; полевая артиллерия оставалась еще на судах.

Попытки морских пехотинцев подавить огневые точки врага ручными гранатами успеха не имели. Через несколько минут после взрыва гранат противник возобновил огонь.

И вот завязался бой за высоту.

Моряки, несмотря на значительные потери, упорно продвигались вперед. Временами вражеский огонь достигал такой силы, что, казалось, шагу больше не сделать. Но снова гремело «Ура!», и наши цепи совершали новый бросок, настойчиво приближаясь к цели.

Ильичев продвигался вместе с другими десантниками, когда послышался протяжный, все нарастающий треск. Петр припал к земле. Воздушная волна толкнула его слева, осколки со свистом врезались в почву.

Пробегавший мимо Додух задержался.

— Петя, что с тобой? Ранен, что ли?

— Нет… — Петр приподнялся, хотя все тело его сводило судорогой.

Он бросился вслед за Додухом. Бежал и падал, поднимался и снова бежал.

Рота почти достигла вершины высоты.

Японцы, убедившись, что численность десантников незначительна и артиллерии у них нет, предприняли контратаку.

Из-за балки неожиданно появились неприятельские танки. Они шли на большой скорости, петляя и бешено строча из пулеметов. За ними бежали самураи.

— Подпустить ближе! Целиться спокойней! — скомандовал старший лейтенант Кащей.

Резко зазвучали выстрелы. Один из вражеских танков, словно раненый зверь, завертелся на одном месте и вспыхнул. Разбрасывая брызги огня и сильно дымя, теперь горели уже семь японских машин.

Но уцелевшие танки и пехота снова перешли в контратаку.

И рота, отчаянно сопротивляясь, попятилась к подножию высоты.

— Окопаться! — раздалась команда по цепи.

Каменистый грунт не поддавался малым саперным лопатам. С трудом удавалось выдолбить лишь небольшое углубление.

Лежа в мелком окопчике, Ильичев видел, как, примостившись за покатым валуном, командир внимательно рассматривает карту. Плечи его приподнялись, локти оттопырились, голова втянулась в шею. В эту минуту он походил на большую, нахохлившуюся птицу, которая приготовилась взлететь.

К старшему лейтенанту, пригибаясь, подбежал связной. Командир ему что-то сказал, и тот тотчас отполз в сторону, потом не спеша поднялся на ноги и с винтовкой в правой руке двинулся вдоль цепи. Висевшая на ремне в брезентовом чехле саперная лопатка подпрыгивала, ударяя его по ягодицам.

Японцы открыли по связному беспорядочную винтовочную пальбу.

— Ложись! — вырвалось у кого-то.

Но он как ни в чем не бывало продолжал свой путь. Связной упал рядом с окопчиком Ильичева, и в первый момент Петру показалось, что он убит или смертельно ранен. Однако тот был жив и целехонек. Только никак не мог отдышаться.

— Что ж вы так? — не удержался Петр, с состраданием разглядывая годившегося ему в отцы бойца. — Ведь вас убить могли…

Тот неожиданно рассердился.

— Убить, убить! Будто мне своя жизнь меньше твоего дорога! Просто в мои годы на брюхе ползать не под силу… Понял?

Успокоившись, он уже другим тоном сказал:

— Вот что, Ильичев, тебя командир роты вызывает.

Петр неуклюже вылез из окопчика и на мгновение встретился взглядом со связным.

— Давай, сынок, беги… Двум смертям не бывать, одной не миновать. — Он легонько подтолкнул Петра. — Ведь это война.

Нет, не мог Ильичев пробираться к командиру роты ползком. Связной-то не пригибался даже… И Петр, выпрямившись, побежал к валуну, за которым находился старший лейтенант. А сердце бешено стучало, на лбу выступил липкий холодный пот…