Подвиг продолжается

Вновь и вновь уточняются списки ребят, которых надо обязательно, непременно взять на каникулы в районный экспедиционный отряд. Под настоящим командованием настоящих командиров-фронтовиков пойдет экспедиция в поход по местам боевой славы. Заметьте: здесь уточняются списки — в детской комнате. Конечно, с ними, давними посетителями этой комнаты, будет в походе потруднее, чем с завзятыми школьными активистами. Но убежденность Раисы Сергеевны, ее бессменных коллег Александры Васильевны Конновой, Галины Павловны Богатыревой, с каждым днем прибавляет им новых союзников: нет, не подведут в походе мечтающие о настоящем деле «трудные» мальчишки. Только бы сердцем поверили в нужность, в пользу того, что они делают, почувствовали, что в них верят, им доверяют по-взрослому, без сюсюканья. И тогда не будет помощников надежнее, товарищей преданнее.

Есть в детской комнате и такой уголок, где странно видеть синий милицейский берет, строгий китель.

— А я снимаю тогда форму и вот сюда, за дверь, на гвоздик вешаю, чтоб даже не видно было, — улыбается Раиса Сергеевна и берет с этажерки пеструю детскую книжку. — Кольки Чесновского письмо вы читали, где «шесть книг за месяц прочитал». А самую первую, наверное, здесь, у нас раскрыл. Как сейчас помню, хотя и давно было. Привели его откуда-то с улицы. Замерзшего. Садись, говорю, грейся. Протягиваю книжку: на, погляди, сыночек... А он, смотрю, листал-листал, да вдруг и захлюпал. Я и не поняла сразу, отчего. А его, оказывается, слово это простое — «сыночек» проняло. Ну а потом уж так и стал моим «сыночком».

Трудно сложилась жизнь круглолицего румяного Кольки Чесновского. Посмотришь вскользь на всегда оживленное личико мальчишки, блестящие озорные глаза — никогда не подумаешь, сколько ему, воробьенку, досталось. А он — с шести лет без родной матери. Вскоре отец привел новую «маму», потом третью... Кочевали по всему городу. Кольке тринадцатый год, а где только ни учился: в 12-й школе, в 88-й, в двух интернатах, в Михайловском детском доме. Иная новая «мама» вроде и хороша к нему, а он уже не верит, уже пристрастился к вольной жизни, в городе каждый переулочек знал. Воровать начал по мелочи. А сам — ребенок-ребенком. Устроят его в интернат или детский дом, бежит оттуда. Набегается, сам звонит из автомата: «Тетя Рая, можно, я к вам приду?» Прибежит мокрый, хоть отжимай, ножонки красные, пальцы даже сморщились, как горох моченый... Где же его тут, в детской комнате, отогревать? Везешь домой. Соседи уже знают: у Раисы Сергеевны новый «сынок»... Сейчас, как будто, нравится ему в училище. Будем надеяться. Недавно вот посылочку ему отправила.

Вообще Раиса Сергеевна не любит распространяться о своей работе. Пришла она в милицию по комсомольскому набору, вскоре после войны. Думала — ненадолго. А служит до сих пор. Так уж вышло.

Вроде бы даже и некоторая неохота и усталость слышится в этих словах. Не спросишь — и совсем можешь пропустить самые острые, волнующие подробности. Может, и впрямь устала она от возни со всеми этими «буйными»?

Но чем лучше узнаешь Раису Сергеевну, тем очевиднее истинная причина этой кажущейся сдержанности, суховатости в рассказе. Подлинная заинтересованность немногословна. Особенно, если речь идет о таком тонком предмете, как человеческая душа. Просто эти люди, по-настоящему преданные труднейшему делу воспитания, боятся всякой фальши, сладенького сюсюканья или парадной шумихи.

Но зато, когда зайдет речь о письмах, даже Раисе Сергеевне трудно удержаться от воспоминаний. Слишком дороги они, эти письма. Наивные и полные глубокого, пережитого чувства, коротенькие и длинные.

«Привет из Палласовки!

Здравствуйте, Раиса Сергеевна. Получила ваше письмо, за которое большое спасибо, а также большое спасибо за портреты артистов. Я их собираю, а у нас их не продают. Раиса Сергеевна, я думаю летом приехать к вам. Тогда я вам все расскажу про себя, почему я уехала из дому, я думала, так будет лучше, а оно оказалось не так. Я обязательно расскажу всю правду, как приеду. Мама моя очень рада, что вы пишете мне письма. Привет вам от мамы, папы, дедушки, бабушки и от брата моего Пети. Раиса Сергеевна, если у вас когда-нибудь будет отпуск, то приезжайте к нам в Палласовку, т. е. к нам домой в гости. Мы все очень вас просим...»