Подвиги бригадира Жерара; Приключения бригадира Жерара: Повести; Тень великого человека: Роман; Рассказы

Когда французы все выстроились на расстоянии ближе пушечного выстрела, то мы увидали небольшую группу всадников, которые были в красном и блестели серебром и золотом; они быстро проехали между дивизиями, и когда они проезжали, то с обеих сторон послышались громкие приветственные крики, и мы могли разглядеть, что солдаты отдали им честь и махали руками. Через минуту после этого шум стих, и обе армии стояли одна против другой, храня мертвое молчание. Это было такое зрелище, которое я теперь часто вижу во сне! Затем вдруг среди солдат, находившихся как раз против нас, произошло какое-то движение; от плотной синей массы отделилась небольшая колонна, которая пошла, уклоняясь то в ту, то в другую сторону по направлению к ферме, находившейся под нашими ногами. Она не прошла и пятидесяти шагов, как с английской батареи, находившейся влево от нас, грянула пушка, и началась битва при Ватерлоо.

Я не сумею описать вам битву, и, конечно, я находился бы далеко отсюда и не участвовал бы в этом сражении, если бы не случилось так, что наша судьба — судьба трех простых людей, пришедших сюда из шотландской пограничной области — не была замешана в ней так же, как судьба какого-нибудь короля или императора. Сказать по правде, я узнал больше об этой битве из того, что я прочел о ней, чем из того, что видел сам, потому что много ли мог я видеть, когда у меня стоял с каждой стороны товарищ, а на самом конце ружья было большое облако белого дыма. Только из книг и из рассказов других людей я узнал о том, как повела атаку тяжелая кавалерия, как она наехала на знаменитых кирасиров и была изрублена в куски, не будучи в состоянии вернуться назад. Из того же источника я узнал все, относящееся к следовавшим одна за другой атакам, а также и о том, что бельгийцы обратились в бегство, а Пак и Кемпт держались твердо. Но о том, о чем я узнал сам, я могу говорить только на основании виденного нами в этот долго тянувшийся день сквозь разредившийся дым и в промежутках между стрельбой, и вот об этом-то я хочу рассказать вам. Мы находились на правой стороне боевой линии и в резерве, потому что герцог боялся, что Бони обойдет его с этой стороны и нападет на него с тыла; поэтому наши три полка вместе с другой британской бригадой и ганноверцами были поставлены здесь, чтобы быть на всякий случай готовыми. Здесь были также и две бригады легкой кавалерии, но французская атака была направлена на фронт, так что мы потребовались уже вечером.

Английская батарея, сделавшая первый выстрел, продолжала стрелять влево от нас, а немецкая батарея также действовала непрерывно с правой стороны, так что мы были совсем закутаны дымом; но он не закрывал нас настолько, чтобы служить нам защитой от ряда находившихся напротив нас французских пушек, потому что десятка два ядер пролетели со свистом по воздуху и упали на землю как раз посреди нас. Когда я услыхал их свист около моего уха, то у меня опустилась голова, как у человека, который хочет нырнуть в воду, но наш сержант толкнул меня в спину рукояткой своей алебарды.

— Тебе не следует быть чересчур вежливым, — сказал он, — когда в тебя попадает ядро, то ты можешь один раз поклониться, и довольно.

Одно из этих ядер сбило с ног пять солдат и превратило их в какую-то кровавую массу; я видел его после этого лежащим на земле; оно было похоже на ножной мяч красного цвета. Другое попало в лошадь адъютанта, причем произвело такой звук, какой бывает тогда, когда камень шлепнулся в грязь; оно переломило ей спину и когда пролетело дальше, то лошадь лежала на земле и была похожа на лопнувшую ягоду крыжовника. Еще три ядра упали дальше направо, и по той суматохе и крикам, какие поднялись там, мы могли догадаться, что все они попали в цель.

— Ах, Джемс, вы потеряли хорошую лошадь, — сказал майор Рид, находившийся как раз впереди меня, смотря с лошади на адъютанта, у которого все сапоги были в крови.

— Я заплатил за нее в Глазго пятьдесят фунтов стерлингов, чистыми денежками, — отвечал тот. — Как вы думаете, майор, не лучше ли солдатам лечь теперь, когда до нас стали долетать ядра?

— Фуй! — отвечал майор. — Они молодцы, Джемс, и это послужит им на пользу.

— Они вдоволь наглядятся на все это прежде, чем кончится сражение, — проворчал тот; но в эту минуту полковник Рейнель увидал, что стрелки и 52-й полк, находившиеся направо и налево от нас, спустились вниз, а потому нам было приказано растянуть линию. Мы были очень рады, когда слышали, что выстрел визжал точно голодная собака на расстоянии нескольких футов за нашими спинами. Но и теперь почти каждую минуту слышались глухие удары, какое-то шлепанье, затем следовали крики от боли и топанье сапогами по земле, и поэтому мы знали, что у нас большие потери.