Подвиги бригадира Жерара. Приключения бригадира Жерара (сборник)

Но Видаль не хотел ничего слышать. Напрасно хозяин рассказывал ему леденящие кровь истории о злодеяниях Эль-Кучильо, напрасно я говорил о долге, который зовет меня скорее стать в строй. Он даже не стал спорить, лишь громко потребовал стакан вина. Я попытался пригласить его спешиться и выпить со мной, но он, очевидно, заметил нечто в моих глазах и лишь отрицательно покачал головой. А когда я приблизился, намереваясь сдернуть его с коня за ногу, вонзил шпоры в бока лошади и скрылся из виду в клубах пыли.

О Господи! Видеть интенданта, который проворно скачет к своим бочонкам с солониной и флягам с бренди, и помнить о гусарах, которые остались без командира, было достаточно, чтобы свести меня с ума. Я мрачно смотрел вслед, когда кто-то потянул меня за рукав. Оглянувшись, я увидел маленького священника, о котором уже упоминал.

– Только я смогу помочь вам, – сказал он. – Я сам отправляюсь на юг.

Я хлопнул его по плечу. Больная лодыжка подвернулась. Мы чуть было вместе не покатились по земле.

– Доставьте меня в Пасторес, – простонал я, – и получите за это золотые четки.

Я прихватил четки в монастыре Святого духа. Этот эпизод еще раз доказал, что во время компании нельзя пренебрегать трофеями, следует брать все, что попадет под руку. Никогда не угадаешь, что может пригодиться.

– Я возьму вас с собой, – сказал священник на превосходном французском, – не потому, что рассчитываю на награду, а потому, что мой долг – помогать людям. Вот за это я и заслужил такое уважение везде, где побывал.

С этими словами он провел меня по деревне к старому коровнику, где я увидел старый дилижанс {53}, подобный тем, что использовались в начале прошлого столетия для путешествий в отдаленные районы. Три старых мула стояли в упряжке. Ни один из них не был достаточно сильным, чтобы везти человека, но втроем они могли сдвинуть с места дилижанс. Их выпуклые ребра и костлявые конечности придали мне больше радости, чем две сотни породистых лошадей, которых я видел в императорских конюшнях Фонтенбло. Десять минут хозяин мулов возился со сбруей. Он не выказывал особой радости и, по всей видимости, смертельно боялся ужасного Кучильо. Лишь после того, как я пообещал ему все земные богатства, а священник – вечные муки в аду, он взгромоздился на облучок и зажал в кулаках вожжи. Затем выехал из деревни в такой спешке, опасаясь, как бы сумерки не застигли нас в дороге, что я едва успел попрощаться с хорошенькой дочерью хозяина постоялого двора. Сейчас я уже не помню ее имени, но мы рыдали при расставании, и была она настоящей красавицей. Вы должны понять, друзья, что человек вроде меня, который сражался и раздавал поцелуи в четырнадцати королевствах, не станет бросаться комплиментами просто так.

Маленький священник насупился, когда мы обменялись поцелуями, но в пути показал себя превосходным спутником. Всю дорогу он развлекал меня рассказами о своем небольшом приходе, а я, в свою очередь, рассказывал ему истории из походной жизни. Но, Господи, мне следовало быть внимательнее. Когда я слишком увлекался, священник начинал ерзать на сиденье, а по лицу его было видно, что мои слова ранят его. Конечно же, воспитанный человек должен быть благопристойным при разговоре со священником, хотя не так-то просто удержаться от того или иного словца.

Священник рассказал, что приехал с севера Испании, а сейчас собирался навестить свою матушку в Эстремадуре {54}. Когда он говорил о ее маленьком крестьянском домике и о том, с какой радостью она встретит его, мои глаза наполнялись слезами, а мысли летели назад во Францию, к родному дому. Священник показал мне скромные подарки, которые вез домой. Глядя на его мягкие манеры, я с готовностью верил, что его любили везде, куда бы он ни направлялся. Он с детским любопытством осматривал мой мундир, восхищался плюмажем на кивере и долго щупал пальцами мех на доломане. Когда священник взял в руки саблю, я рассказал ему, скольких людей зарубил, показал на зазубрину, которая осталась на металле после того, как клинок вошел в тело адъютанта русского императора. Священник вздрогнул и спрятал саблю за кожаной подушкой, сказав, что ему тошно видеть ее.

Так, беседуя, мы добрались по ухабистой дороге до подножия гор. Далеко справа слышалась канонада. Это армия Массен'a {55}осаждала Сьюдад-Родриго. Я не желал ничего более, чем оказаться рядом с маршалом. Поговаривали, что в его жилах течет еврейская кровь. Но для меня он был лучшим евреем со времен Иисуса Навина {56}. Если вам посчастливилось увидеть орлиный нос маршала и его отважные черные глаза, то вы могли быть уверены, что находитесь в самой гуще событий. Тем не менее осада – весьма скучное занятие, которое состоит главным образом из земляных работ. У моих гусар перед лицом англичан найдется занятие поинтереснее. С каждой милей, что мы проезжали, у меня становилось все легче на сердце. При мысли о том, что скоро меня ожидает встреча со своими бравыми товарищами, я запел, как желторотый выпускник Сен-Сира.