Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа

– То есть – от смерти дона Хозе до смерти де Шато-Мальи. Кроме того, я обещал все это рассказать девице Концепчьоне и передать ей письма, которые ты подписывал буквою К. и которые я передавал герцогу от ее имени.

– Как, они у тебя?

– Да, я взял их со стола покойного герцога. Рокамболь вздрогнул.

– Чтобы устранить все эти неприятности, – сказал Цампа, продолжая играть револьвером, – мы заключим с тобой письменное условие. Возьми чернила и перо и пиши, что я тебе продиктую.

Рокамболь повиновался. Цампа начал диктовать:

«Сего (поставьте число), находясь в Кадиксе, в гостинице „Три мага“, я объявил служителю сеньора Педро С. Цампе следующее:

«Я не маркиз Альберт-Фридерик-Оноре де Шамери. Я похитил бумаги настоящего маркиза. Настоящее мое имя Рокамболь».

Мнимый маркиз де Шамери вскочил со стула, раздавив перо на бумаге.

– Ты с ума сошел, – вскричал он, – если думаешь, что я напишу это.

– А если не напишете, – хладнокровно сказал португалец, – вы никогда не женитесь на Концепчьоне и пойдете на галеры.

Рокамболь побледнел, и у него сделалась нервная дрожь.

Затем он топнул ногой и, разгорячась, вскричал:

– Стало быть, тебе нужна моя голова, мерзавец!

– Фу, к чему она мне?

– Так зачем тебе этот смертный приговор?

– А вот, видите ли, в продолжение шести месяцев я верно служил вам, отчасти потому, что боялся вас, а отчасти и потому, что вы сулили мне большое вознаграждение, но вместо него вы отправили меня купаться в погреб.

– Это правда, – пробормотал Рокамболь.

– Итак, я требую этот лоскуток бумаги для того, чтобы это не повторилось.

– А что ты сделаешь с этой распиской?

– Я отнесу ее нотариусу и скажу ему, что это мое завещанье, что буду являться к нему каждый месяц. В случае, если я не явлюсь, он должен считать меня умершим и вскрыть конверт с завещанием. Вы понимаете?

– Да.

Несмотря на это объяснение, Рокамболь все еще не решался писать. Наконец он пристально посмотрел на Цампу.

– Если у тебя действительно только эта цель, то ты, в свою очередь, не откажешься дать мне тоже маленькую записочку следующего содержания:

«Меня зовут не Цампой, а Жуаном Альканта. Я португалец родом и приговорен к смертной казни за убийство».

– Ах, боже мой! – отвечал Цампа. – Если для вашего спокойствия нужно только это, – дайте перо, маркиз.

Цампа написал вышеприведенную записку и подписал ее: Жуан Альканта. Рокамболь, в свою очередь, сделал то же самое, и они обменялись смертными друг на друга приговорами.

– Ах, да! – проговорил вдруг Цампа. – Прочти же письмо дона Педро С.

Рокамболь развернул письмо и прочитал:

«Господин граф! Друзья генерала С. всегда доставят мне честь позволить быть им полезным. Теперь уже поздно, и я сам не могу явиться к вам, исполню это завтра, чтобы предложить вам мои услуги.

Ваш покорнейший слуга Педро С».

– Сеньор Педро С, – сказал Цампа, – прекрасный человек, он пригласит тебя обедать, и ты увидишь у него маркиза де Шамери.

– Молчи, кроме меня, не существует маркиза де Шамери.

– Это пока еще не правда, но завтра может сделаться правдой. Прощай!

Выйдя на улицу, Цампа вдруг погрузился в глубокое раздумье. Отойдя далеко от гостиницы, он сел на тумбу и начал рассуждать:

– Без сомнения, было бы очень приятно отомстить Рокамболю, но, однако, если бы нашлось средство вывести его из затруднения и сделать герцогом Салландрера, мое положение было бы недурно, благодаря записочке, которая лежит у меня в кармане. Но как спасти моего убийцу?.. Если графиня все еще ждет меня, если мы будем одни в лодке и поедем на виллу… черт возьми… можно все-таки утопить ее,

Цампа подошел к порту уже далеко за полночь и увидел удаляющуюся от берега лодку.

– Кто это уехал от берега? – спросил он у стоявшего здесь лодочника.

– Какая-то дама поехала кататься. Ее повез в своей лодке мой товарищ.

– Ах, черт возьми! – подумал Цампа. – Все мои планы рушатся. Эта дама – графиня; она поехала на виллу и взяла с собой портрет. Через час Концепчьона все узнает. Нет, я не хочу изменять графине Артовой.

В три часа утра Цампа спокойно сидел на пороге дома, где жила графиня Артова.

Вскоре Баккара подошла к португальцу и провела его в небольшую комнату, в нижний этаж.

– Ты заставил меня напрасно ждать, – проговорила она, – и я нахожу, что это весьма странно. Однако, что ты мне можешь сказать?

– Несколько слов о Рокамболе, которого я вчера вечером видел.

– Что ты говоришь! – воскликнула графиня. – Разве он в Кадиксе?

– Да, под именем и оболочкой графа Вячеслава Полацкого.