Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа

Когда Огюст сидел в передней у виконта, дожидаясь мнимого кучера Аженора, он вдруг неожиданно увидел на противоположной стороне улицы и как раз напротив дома виконта своего родного дядю Жана, которого он считал в каторге и который был поставлен Рокамболем наблюдать за всеми лицами, какие будут входить и выходить от виконта Морлюкса.

Итак, Огюст, увидев его, выбежал из передней и бросился к Жану на шею.

Жан тоже узнал его.

– Огюст, – пробормотал он, целуя молодого человека.

– Дядюшка! Дядюшка! – повторял Огюст.

– Тс, молчи, не возбуждай внимания рыжей, – прошептал Жан, увлекая за собой молодого человека.

Огюст сейчас же понял, что его дядя не прощен, а просто бежал с каторги.

Отойдя от дома де Морлюкса, они разговорились, и Огюст рассказал Жану о письме.

Жан слушал его, чуть не задыхаясь, и, когда Огюст закончил, вскрикнул:

– Если только мой начальник не ошибается, то этот кучер не кто иной, как Тимолеон.

– Кто это – Тимолеон?

– Разбойник, по милости которого я был арестован и сослан в острог.

– Стало быть, вы полагаете, что это письмо не к нему?

– Нет, нет! Иди со мной.

Жан схватил своего племянника за руку и проворно побежал с ним к Рокамболю.

Здесь, на углу предместья Сент-Оноре, он ввел его в очень незавидную гостиницу. Поднявшись во второй этаж, он постучал у номера 13-го.

– Войдите, – раздалось из-за двери.

В комнате сидел у окна мужчина во всем черном. Это был майор Аватар.

Тогда Жан отобрал у своего племянника письмо и подал его Рокамболю.

Рокамболь прочитал его и потом взяв перо и лист бумаги, начал писать.

Кончив писать, он свернул его точно в такой же шарик и, подавая Огюсту, сказал:

– Отнесите вот это письмо в Сюренскую улицу к тому, кто называет себя кучером Аженора.

– Ладно, – ответил Огюст и, поцеловав дядю, взял письмо и побежал в Сюренскую улицу.

На этот раз он уже не спрашивал привратника, а прошел прямо к двери направо, в мезонин. Ему отворил сам мнимый кучер Аженора.

– Ну, что? – спросил он.

– Извините меня, – сказал Огюст, – но дело в том, что, покуда я сидел в передней, я увидел на улице своего дядю и побежал за ним, чтобы попросить у него немного деньжонок.

Огюст передал ему письмо и условился, что возьмет от него и ответ для передачи в Сен-Лазар, простился с мнимым кучером Аженора и, сказав ему, что его можно застать постоянно по вечерам в предместье Сен-Мартен в трактире «Бык», ушел от него.

Когда он был уже на лестнице, Тимолеон отворил окно на улицу и свистнул.

При этом свисте какой-то комиссионер, по-видимому, дремавший на тротуаре, поднял голову.

Тимолеон махнул ему рукой и запер окно.

Через несколько минут после этого Тимолеон был у виконта де Морлюкса.

Это письмо было краткой выдержкой из письма Антуанетты, с той только разницей, что в этом письме молодая девушка считала себя жертвой ошибки, странного сходства и не подозревала, что у нее есть враги.

Рокамболю хотелось успокоить этим виконта и усыпить его бдительность.

– Отлично! – пробормотал виконт.

Но Тимолеон был совершенно иного мнения и доказал де Морлюксу, что это письмо написано не Антуанеттой, а, по его мнению, Рокамболем.

– Вы с ума сошли?!

– Нет, и если к вечеру я не найду средства отправить Рокамболя в острог, – заметил Тимолеон, – то мы погибли.

– Но почему же вы думаете, что это письмо фальшивое?

– Смотрите, – ответил Тимолеон и, взяв настоящее письмо, написанное Аженором несколько дней тому назад, и письмо, данное ему только что Огюстом, налил на оба письма какую-то желтоватую жидкость.

Не прошло и двух минут после этого, как на письме, поданном Огюстом, чернила совсем смылись, между тем как на письме Аженора они только пожелтели.

– Ну, – пробормотал виконт, – что же из этого следует?

– То, что должно пройти от трех до четырех часов, чтобы эта жидкость не выела чернил, а только изменила их цвет.

– Виконт! – продолжал Тимолеон с ужасающим хладнокровием, – если Рокамболь не воротится немедленно в острог, то вам самому не миновать его.

– Он будет в остроге! – решительно проговорил де Морлюкс.

– Все будет хорошо, если только полиция не прозевает его до завтрашнего дня.

– Я еду сейчас же к префекту.

– Нет, погодите, надо сначала узнать, где находится Рокамболь.

– Но как же это сделать?

– Очень просто – через Огюста. А пока мне надо выйти отсюда так, чтобы меня никто не видел, – решил Тимолеон и добавил:

– Вы поедете в клуб?

– Да.

– Ну, так я буду вашим лакеем и уверен, что меня никто не узнает, так как это мыслимо только для одного Рокамболя.

Виконт де Морлюкс поспешил одеться и через каких-нибудь четверть часа уже ехал в клуб.

Приехав туда, он нашел более удобным ссадить Тимолеона и сказать ему по-немецки:

– Я проведу почти всю ночь в клубе, если я буду нужен, то приходите ко мне туда.

– Хорошо, – ответил Тимолеон и уже хотел соскочить с запяток, как вдруг к подъезду клуба подъехала коляска.

Тимолеон невольно вздрогнул и крепко сжал руку виконта.

– Что такое? – спросил виконт.

– Смотрите!

– Что такое?

– Это он!

– Кто он?

– Рокамболь! – ответил Тимолеон и, спрыгнув с запяток, замешался в толпе, оставив виконта оглушенным его словами.