Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа

Выйдя из Ньюгета, Мармузэ нанял дом и лавку, находившуюся как раз напротив старого здания тюрьмы, затем повидался с аббатом Самуилом, который устроил так, что все главные начальники фениан собрались на сходку, где мисс Элен заявила им, что она только из-за Рокамболя, то есть Серого человека, перешла на сторону фениан.

Тогда фениане обещали освободить во что бы то ни стало Серого человека из Ньюгета.

Открыв напротив Ньюгета лавку и посадив туда Милона, Мармузэ купил старый план лондонских подземелий, вырытых заговорщиками против Карла, и, собрав всех своих в эту лавку, поехал к сэру Роберту, находившемуся в самом ужасном состоянии духа.

Как известно, английские законы ужасно строго относятся к тем, кто был виновником заключения невинного человека, и предоставляют этим последним требовать в свою пользу больших вознаграждений.

Так что в данном случае Мармузэ мог требовать громадных денег от сэра Роберта и окончательно разорить его.

После этого очень понятно, почему губернатор Ньюгета был в таком ужасном волнении.

Сэр Роберт только что сел за стол, когда его слуга подал ему карточку, на которой было написано:

«Феликс Пейтавен, французский подданный.

Стрэнд, гостиница „Три Короны“.»

– Этот джентльмен очень желает вас видеть, – сказал ему слуга.

– Ах, дети мои! – проговорил сэр Роберт, посмотрев на дочерей со слезами на глазах. – Может быть, мое разорение вступает под наш кров.

Мармузэ, приехав к сэру Роберту, губернатору Ньюгета, сперва напугал его окончательным разорением, а потом, когда сэр Роберт начал вымаливать себе прощенье и при этом даже стал на колени, он согласился помириться с ним, но только с тем условием, что сэр Роберт позволит ему, Мармузэ, и его жене прожить несколько дней у него на квартире в Ньюгете, и притом, чтобы каждый вечер он имел бы возможность играть в шахматы с Серым человеком, который для этого должен приходить на квартиру к губернатору.

Как ни тягостно было это предложение, но так как сэр Роберт не рисковал ничем при исполнении его, кроме выговора, то он и решился исполнить желание Мармузэ.

Когда сэр Роберт проводил Мармузэ до самого подъезда и когда кеб последнего удалился, он проворно поднялся к себе, бросился на шею к своей жене и проговорил:

– Ах, моя дорогая, я думал, что мы уже погибли!

Тогда между отцом, матерью и дочерьми произошла маленькая, вполне трогательная семейная сцена.

Устроив все дело с губернатором, Мармузэ вернулся в лавку к Милону и, дождавшись ночи, спустился в погреб, и, благодаря купленному им плану, проник в подземелье и дошел по подземным переходам до самого Ньюгета, где подземелье оканчивалось крепкой железной дверью.

На другой день после этого Мармузэ и Ванда переехали к сэру Роберту, который и поспешил показать им весь Ньюгет, не забыв при этом указать и на две подземные тюрьмы, выходившие, по расчету Мармузэ, как раз к тому подземному коридору, который Мармузэ открыл из лавки Милона.

Вечером в этот день он играл в первый раз в шахматы с Рокамболем и сообщил ему, конечно на явайском языке, план своих действий.

Когда, наконец, все было готово, то Мармузэ распорядился, чтобы Милон с товарищами на другой день приготовили на Темзе пароход, на который бы была уже заранее перевезена мисс Элен, и явились бы ровно в одиннадцать часов вечера через подземный ход в квартиру губернатора Ньюгета.

Затем он отправился к сэру Роберту.

Милон, вернувшись с парохода, был очень удивлен сообщением Полита, сказавшего ему, что он видел оборванных фениан, которые привезли и оставили у стен Ньюгета несколько больших бочек.

– Вот и бочка, – сказал Полит, указывая на что-то черное, стоявшее у массивных стен тюрьмы.

– Что бы такое могло быть в ней? – подумал Милон.

– Это не легко решить, – ответил Полит. Милон попробовал тогда сдвинуть ее с места.

– Слишком тяжела, – пробормотал он.

– Не знаю почему, но мне кажется, что в ней должен быть порох, – проговорил Полит.

Милон вздрогнул.

– Но с какой стати ему быть здесь?

– Верно, фениане хотят взорвать Ньюгет. Милон только пожал плечами.

– Негодяи, – проворчал он. – Как будто они не знают, что вместе с Ныогетом должен будет взлететь на воздух и тот, кого они собирались спасать.

Была уже половина одиннадцатого, а потому Полит и Милон прекратили свои разговоры и поторопились в лавку, а оттуда в подземелье, откуда и пробрались в Ньюгет.

В последний раз предстояло играть Рокамболю в шахматы с Мармузэ, так как сэр Роберт сообщил, что Петерсону удалось уговорить судью судить Серого человека без называния его имени.

Хотя губернатору и не хотелось, чтобы Серый человек вышел в этот вечер из своей комнаты, но боязнь Мармузэ заставила его сделать ему еще раз уступку и отступление от тюремных правил и постановлений.

Ровно в половине одиннадцатого вошел Рокамболь к сэру Роберту.

Он имел такой же спокойный и беззаботный вид, с каким он обыкновенно под именем майора Аватара входил в свой клуб на Парижском бульваре. Мармузэ тоже был не менее его спокоен.