Подвиги таборитов

Нс все же можно судить об основах тех взглядов, за которые пять с половиной веков назад шли на смерть лучшие сыны чешского народа. Антифеодальная сущность этого боевого революционного учения не вызывает сомнений. Прежде всего, таборитские проповедники отказывались признать вечность и незыблемость эксплуататорских порядков. Они верили, что очень скоро на земле наступит время, совсем не похожее на их жестокий и несправедливый век. Они верили, что в ближайшем будущем «не будет ни короля, ни властителя, ни подданных», что «не станет налогов и всевозможных поборов», что навсегда исчезнут насилие и угнетение, «ибо все станут как братья и сестры, и не будет твоего и моего». Богатые и знатные погрязли в грехах, и если они немедленно не раскаются и не откажутся от собственности, этой основы всех грехов, то «будут сожжены, как солома в печи». Таборитский священник Чапек учил, что «всех во власти возвышенных» следует уже теперь «согнуть, как ветви деревьев, и срубить, не оставив ни корней, ни ростков». Другой вдохновитель таборитов, Коранда, требовал: «Не заключай перемирия с врагами божьими…» В одной из статей, наиболее ярко выражающей таборитское учение, говорилось: «Если к какому-либо пану, рыцарю, горожанину или крестьянину таборские братья обратятся за помощью, а те не окажут ее, то каждый из них, как сатана и дракон, да будет истреблен, а имущество его братья отберут или уничтожат…»

Правда, эти революционные требования причудливо переплетались в сознании чешских патриотов XV в. с религиозными догмами и верованиями. Табориты совершенно серьезно ожидали в самое близкое время пришествия Христа на землю и установления того тысячелетнего царства праведников, о котором весьма туманно говорится в одной из самых темных библейских книг — в «Откровении» Иоанна. «Ныне при скончании века Христос, всеми зримый наяву, сойдет во плоти с небес, чтобы вступить на царство, и будет великий пир, — учили таборитские священники, — и воскреснут все те, кто умер за него, и первыми среди них будут магистр Ян Гус и брат Брженек и другие многие».

Тысячелетнее царство праведников — это, однако, не просто религиозный символ. Оно может быть установлено лишь при активной поддержке всех «верных». Разве это не доказательство того, что перед нами не бесплодные мечты, призывающие народ к пассивности и покорному ожиданию? Таборитские проповедники учили: чтобы добиться жизни, при которой «не будет на земле ни королей, ни панов, ни крепостных; все повинности и платежи будут отменены, никто никого не станет ни к чему принуждать, все будут равны, как братья и сестры», необходимо уже сейчас приступить к ее осуществлению.

Поэтому на Таборе, по свидетельству летописца, «нет ничего моего и твоего, а все вместе одинаково имеют: у всех все всегда должно быть общим, и никто не должен иметь ничего отдельно». Отметим еще, что захваченное у врагов имущество также поступало в общее пользование. Подобные порядки господствовали в 1420 г. и в других городах, присоединившихся вскоре к Табору, например в Писеке и Воднянах.

В 1420 г. среди таборитов не было никаких сословных различий. Власть в Таборе находилась в руках бедноты. Не проявлялось и неравенство между мужской и женской частью «верных», между «братьями» и «сестрами». Полностью отвергали табориты учение и организацию католической церкви, не признавали авторитета католических теологов и считали, что «все верные, не только священники, могут совершать таинства». Табориты отрицали мнимую «благодать», якобы присущую профессиональному духовенству, и не хотели ничего знать о пышном католическом богослужении, которое они считали идолопоклонством. Ненужными считали они церковные здания, утверждая, что истинная служба богу заключается в добродетельной жизни, в борьбе за истинную веру, а молиться можно и под открытым небом. При этом они полагали, что молиться и проповедовать следует на понятном народу языке и обращаться можно только к богу, минуя посредничество бесчисленных святых угодников, которые ничего не стоят. Некоторые из таборитских проповедников даже учили, что причастие не заключает в себе ничего священного, и выбрасывали его собакам или свиньям.

Такое полное и последовательное отрицание всех христианских святынь уже в 1420 г. было не по душе примкнувшим к народу рыцарям и бюргерам. Они считали, что подобное разрушение религии подрывает основы общества. Однако до поры до времени эти люди не осмеливались или в корыстных целях не считали нужным заявлять о своем несогласии с учением и действиями наиболее последовательных и революционно настроенных проповедников.