Подвиньтесь, босс!

— Лучше. Благодарю, — подбираюсь на стуле, мысленно заставляю вернуть здравомыслие, — давайте вернемся к работе.

— Вам точно не требуется помощь? — не унимается босс, а мне остается только догадываться, какую помощь он имел в виду: медицинскую или платочек подержать.

— А вам точно не требуется профессиональный секретарь?

Давид напрягается, несколько мгновений играет желваками и, наконец, отворачивается к экрану.

— Я здесь ненадолго, Лена. Очень надеюсь, что Серж возьмет себя в руки и займется компанией отца.

Грустно ухмыляюсь. Хорошо бы, но не верю я в чудесные исцеления зависимых людей.

— А вы?

— Я? У меня другие приоритеты. Начнем?

Понятно. Говорить о себе он не хочет. Да и с чего бы ему перед какой-то девкой распинаться. Обидно? Есть немного. Но я и не питала иллюзий на счет Давида.

На экране любительское видео заброшенной деревни. Бревенчатые дома, разрушенные временем, покосившиеся столбы, поросшие высокой травой загоны для животных. Красота и прелесть природы накрывается тенью печали забытого места.

— Узнаете? — Давид переводит взгляд с экрана, на котором старинное фото усадьбы, на крыльце которой сидят люди. Их лица напряжены, впрочем, как и на всех старинных фотографиях, а позы неестественны. Все-таки фотографироваться было в диковинку. И лишь малышня, ерзающая на коленях мам, выглядит живо и расслабленно.

— Нет.

Он отматывает назад к началу видео, и только теперь я вижу чудом уцелевшие части орнамента под крышей.

— Тот же дом! Только опустевший…

— Нам нужно вернуть интерес к подобным местам. Большинство людей рвутся в цивилизацию, думая, что там их счастье. И только с годами понимают, что оно в простоте. Для того, чтобы, наконец, испытать это недосягаемое эфемерное «счастье», можно просто пробежаться босиком по траве, попить воды из родника…

— Подоить козу…— добавляю, таким же мечтательным тоном.

— Вы сейчас серьезно? — Давид, нахмурившись смотрит на меня, будто от моего ответа зависят судьбы миллионов.

— Конечно! До сих пор вспоминаю, как проводила каникулы у бабушки. Обожала вставать в пять утра и бежала впереди нее, чтобы успеть подоить любимую Белку. А она давалась только, если я надевала бабушкин халат и косынку.

— А современные дети лишены такой возможности.

Соглашаюсь.

— Мы с вами смотрим в одном направлении. Это прекрасно, — потирает руки босс.

— И что от нас требуется? — до сих пор не понимаю, при чем здесь империя «Дримерс» и забытые деревни.

— Участие. Непосредственное и активное.

— Не понимаю.

— Эксклюзивный заказ. Нам нужно разработать стратегию привлечения туристов в деревню. А когда мы их заманим…— злорадно улыбается, — чтобы сами захотели там остаться.

С таким я работаю впервые, но мозг уже генерирует картинки счастливых лиц детей, удирающих от гуся.

— Возьметесь? В качестве руководителя проекта?

Глаза округляются. Вот это босса штормит. То увольняет за профнепригодность, то назначает главной на ответственный крупный проект.

— Конечно! — чуть ли не подпрыгиваю на месте я, но тут же оседаю.

— Тогда, вы уволены.

Моргаю, беззвучно, открывая рот. Босс сбрендил? Иначе, как можно объяснить его «вы уволены»?

— Лена! Вы больше не секретарь.

Ах вот оно что…а я уж было его в неадекваты записала.

— В кадрах удивятся…За две недели уже третья должность.

Давид мнется в лице, и меня начинает точить червячок сомнений.

— Не совсем так. Лена, вы уволены из «Дримерс». Теперь вы работаете на меня.

— Вот прям на вас?

— Прям на меня, — улыбается.

— А Серж? То есть, Сергей Александрович?

— Он не против.

— То есть, он в курсе, что вы переманиваете сотрудников «Дримерс»?

— «Дримерс» в данном случает будет работать на меня. Так что, это и в его интересах.

Не хочется вникать в их семейные дела, но как бы скандала не вышло. Хотя, какая мне разница. Я мечтала попасть в высшие круги, я в них попаду. И даже не через постель.

Через деревенский сеновал!

Начинаю безудержно смеяться своим мыслям, прикрывая рот рукой. Представляю, как мы с боссом, увлеченные страстью, полностью обнаженные и немного вспотевшие от летнего зноя, кувыркаемся в сене, а оно впивается в задницу. И не только.

— Лена? Почему вы смеетесь?

Я отворачиваюсь, но босс умудряется вывернуться так, чтобы наши лица оказались напротив.

— Скажите мне, я тоже хочу посмеяться!

Похоже, моя истерика заразна, и Давид уже сам едва держится. Но не озвучу же я ему свои больные фантазии.

— Елена Тимофеевна!

Хватает меня за плечи и, легко встряхнув, поворачивает к себе. Смотрит прямо в глаза, а потом на губы. Мигом умолкаю, предчувствуя продолжение истории с поцелуем. И понимаю, что хочу этого сама. Невероятно сильно хочу.

Давид глубоко дышит, я вижу, как вздымается его обнаженная грудь. Во рту мгновенно пересыхает, а тело само тянется к мужчине. Ну я же уволена? А на новую работу пока не принята. Можно считать, что это не пошлый служебный роман. Будь, что будет. Сейчас я хочу его поцеловать.

Едва дышу. Сглатываю. Закрываю глаза и медленно тянусь к нему…

— Давид Александрович! — тишину нарушает мужской низкий голос и нелепое покашливание.

Вздрагиваю, вжимаясь в кресло. Закрыто ведь было!