Подвиньтесь, босс!

Кто-то называет это медитацией, я же банальным отключением говорильни в мозгу. Но как ни назови, это действительно помогает.

Пару минут ловлю возникающие образы, но постепенно они прекращают наступление, и победа в этой битве остается за мной. В голове, наконец, пусто.

Насладившись покоем, выдыхаю и провожу ладонями по мягкой ребристой обивке и нащупываю что-то постороннее. Сжимаю и подношу ближе к лицу, чтобы рассмотреть, что это, и меня в миг уносит от яркого аромата возбуждения женщины. Трусики…Точно! Я же сам их сунул под подушку. Хорошо, Милу отправил, ограничив ее работу наведением порядка в кухонной зоне.

Чувствую себя диким кобелем, учуявшим запах суки, и член тут же наливается кровью. М-да…Медитация здесь бессильна.

Достаю телефон, включаю запись выступления Лены и злорадно улыбаюсь. Если ты использовала меня в своих целях, готов ответить тем же. Да, детка! Я сделаю это, глядя на тебя!

Дергаю ширинку и с силой сжимаю в руке налитый член. Он этого становится только тверже, а возбуждение нарастает, отдаваясь приятным теплом в бедрах. Женские трусики лежат на моей груди, вышибая остатки мозгов своим терпким ароматом. Я дрочу с такой яростью, будто член виноват в том, что так дико отзывается на все, что связано с Леной, и кончаю за пару минут, так и не сводя глаз с крана.

Сука! Что ты со мной делаешь, Лена?!

Эйфория оргазма быстро уходит и накатывает такая тоска, что выть охота. «Как раз вон и луна на небе. Можешь начинать, кобель драный,» — смеюсь сам над собой, встаю с дивана и с расстегнутыми штанами плетусь в гардеробную. Туда, где спрятана моя гитара.

Возвращаюсь в темную гостиную, ложусь на подушки и начинаю перебирать струны, даже не задумываясь, что выйдет. Когда-то именно так рождались новые песни. Но, кажется, это было в другой жизни. В этой я уже так не смогу. Но внезапно, слова складываются в четкий ритм, а мотив наигрывается сам собой.

Не хочу! Я не хочу слышать это внутри своей головы! Пальцы вжимаются в гриф. Я не хочу снова жить на поводу этого страшного чувства!

Но вдохновение окрыляет, даря ощущение полета, когда кажется, что это лучшее, что может случиться в человеческой жизни.

Быстро набрасываю на бумаге ноты, выхватываю слова, что еще не успели померкнуть в памяти. Помню, что, если не записать сразу же, не ухватиться за хвост этой птицы, улетит безвозвратно.

Перечитываю и понимаю, что все это о НЕЙ.

Не смотря на время, набираю Боя. Как ни странно, он отвечает сразу же.

— Можем собраться? — по телу прокатывает мелкая дрожь от предвкушения чего-то особенного.

— Да не вопрос! — не задавая лишних вопросов, отвечает он. Знает, если приперло, надо делать все быстро! — э! Вы как? Дым че-то намутил!

В трубке раздаются гыканья, но слышу, что все готовы.

— К тебе, или ко мне, — ржет, а на заднем плане свист, которым обычно тормозят проезжающее такси.

— У меня не студия. Хотя звукоизоляция на высоте.

— Обижаешь, начальник. Все свое ношу с собой!

Слышу, как пьяные, но воодушевленные мужики грузятся в пойманную тачку.

— Пожрать есть че? — последнее, что бросает Бой, — и адрес давай.

Пока жду группу, отношу в спальню свое вдохновляющее сокровище — Ленины трусики, и прячу их под подушку. Надеюсь, это не последнее, что мне осталось от женщины, что вернула мои крылья. Ведь и правда думал, что отстегнув их однажды, потерял навсегда.

Заказываю еды из ночного ресторана десятком этажей ниже, решаю дополнить выпивкой и раздвигаю массивную мебель, чтобы было удобно устроиться рядом.

Адреналин шарашит так, что сна как и не бывало. Смотрю на набросок с текстом, а в уме все четче слышу то, что из этого может получиться.

Один за одним в мое логово заходят нетрезвые мужики с баулами. Если не знать, что это музыканты, можно подумать, что торгаши с рынка. Только хипповатые слегка. Проходят осторожно, боясь испачкать грубыми рокерскими ботинками ковры. Вспоминаю, как Лена легкой поступью плыла по ним же.

— Как вас в такси только пустили! — кошусь на количество музыкальной техники, сваленной в центре гостиной.

— Такси херня. Охрана ваша шманала в два захода! — обижено ворчит бас, уметая бутерброды с паштетом из гусиной печени. Мимоходом думаю, что еды я заказал мало.

— Ооо! Ну пипец! Что за сопли, Дым?

Жека уже изучает листок, лежащий на низком столике и пробует на вкус аккорды.

— А мне нравится. Душевно так, — стебется Василий, готовый увернуться от удара в бок.

Выпадаю из реальности до момента, пока небо не начинает светлеть, а после и вовсе яркое красное пятнышко неспешно появляется из-за горизонта. Всем не до сна. Мы увлечены музыкой, и я понимаю, как много потерял за все годы, что не брал в руки инструмент.

Улыбаюсь тому, что теперь в моей жизни две отдушины: глушь и музыка. Казалось бы, несовместимые вещи, но столько в них энергии заложено, что хватит горы свернуть.

— Надо Ленке показать. Она круто споет! — предлагает Жека, — всякие там штучки добавит, она такое любит.

— Не доработано еще! — возмущаюсь, понимая, что не хочу, чтобы она слышала это. А тем более пела.

— У тебя вечно все не доработано. Перфекционист херов! Играем!