Рассмотрев настоящее дело, Военно-Морской Суд Севастопольского порта признал установленным, что вечером означенного числа, подводная лодка «Камбала», по распоряжению Капитана 2-го ранга Белкина, вышла в море для учебной атаки отряда действующего флота. Пройдя по створу Инкерманских маяков до Стрелецкой бухты, лодка легла вправо от створа, в расстоянии 3–4 кабельтовых от него, и стала выжидать появления отряда, застопорив машины и давая временами ход для сохранения своего места. Ночь была тихая, но темная и безлунная. Незадолго до появления отряда, люк лодки был задраен, наружный балласт заполнен и лодка полу погрузилась, заняв положение, среднее между боевым и подводным. Лейтенант Аквилонов, убедившись в том, что управлять лодкою по перископу невозможно, остался наверху, куда ему и была передана переговорная трубка. Заметив около 11¼ часов вечера дым судов и доложив об этом капитану 2-го ранга Белкину, Лейтенант Аквилонов дал ход и пошел навстречу отряду, который в составе линейных кораблей: «Пантелеймон», «Ростислав», «Три Святителя» и крейсера «Память Меркурия» шел в Севастополь по створу Инкерманских маяков, 12-ти узловым ходом, с закрытым огнем, в строе кильватерной колонны, причем расстояние между кораблем «Пантелеймон», шедшим головным, и следовавшим за ним кораблем «Ростислав» было ¾ кабельтова. О том, что атаки подводными лодками будут производиться, на отряде было известно из расписания, но атаки эти предполагались первоначально только в лунную ночь; при этом никаких подробностей подобных атак установлено не было, и условных огней подводной лодки на отряде не знали. В 11 часов 26 ¼ минут вечера на линейном корабле «Пантелеймон» был замечен по носу, левее курса, в расстоянии 2¼ кабельтовых от корабля, у самой воды белый яркий огонь, принятый за огонь рыбачьей шлюпки, который вскоре потух, а через ¾ минуты на траверзе показалась подводная лодка, в расстоянии не более ½ кабельтова. Лодка шла сходящимся курсом под острым углом около 30 градусов, пока командир ее не счел атаку удавшейся, после чего положил лево руля, пытаясь лечь на параллельный курс, но это ему не вполне удалось, и курс остался несколько сходящимся. В этот момент на лодке было сделано несколько вспышек, которые были прекращены, когда лодка прошла корму корабля. Эти же вспышки были замечены и на линейном корабле «Ростислав», слева, на расстоянии около 1 ½ кабельтова, и также приняты первоначально за огонь рыбачьей лодки, почему командир корабля приказал влево не отворачивать и следить за показавшимся, а затем скрывшимся огнем. Вскоре после того, как огонь погас, он опять был замечен на корабле «Ростислав», но уже ближе к кораблю, саженях с 15-ти впереди от него и на таком же расстоянии влево от курса; причем в этот момент был ясно усмотрен силуэт подводной лодки. Старший штурманский офицер {линейного корабля} немедленно скомандовал «Лево на борт!», а командир корабля дал полный задний ход, но машины не успели забрать заднего хода и, через 2–3 секунды, форштевень корабля ударил в правый борт подводной лодки; подводная лодка опрокинулась на левый борт, вывернулась носовой частью вправо, прошла по правому борту корабля и, не доходя до места правого судового выстрела, затонула.
