Подводная одиссея

Боцман поблагодарил японца и двинулся к автобусной остановке. Судя по карте, ни одна из гостиниц не находилась в близости от «треугольника». Это означало, что возникали неминуемые трудности, с которыми предстояло бороться. Вот только очевидных способов борьбы пока не вырисовывалось.

Автобусом Саблин добрался до одной из местных гостиниц, которая на сайте рекламировалась как лучшая для любителей экологического туризма. Большого наплыва желающих поселиться там не было. Однако где-то около трети мест оказались заняты либо забронированы. Виталий попросил себе номер с видом на море. «Это чтобы оно постоянно напоминало о себе, – объяснял он работникам на рецепции, играя роль рубахи-парня. – Я хоть из Литвы приехал, но все-таки русский. И пока мне нужно отдохнуть от перелетов. Пропустить несколько рюмочек водки. Можно даже и японской. Ну, а потом я займусь подводной рыбалкой. Мне тут кое-что посоветовали уже. Может, вы сможете посоветовать что-нибудь получше?» Ему отвечали вежливо, как и любому другому туристу. Однако о местах для занятий подводной рыбалкой ничего не сказали. Не отказали, а окольными путями, как это требует японский этикет, дали понять, что эта услуга платная.

Заселившись в номер, Виталий вышел на балкон, который выходил в сторону моря. Оказалось, что номер с видом на море означал в этой гостинице нечто другое, чем ему представлялось. Да, с балкона можно было увидеть море и даже услышать плеск его волн. Однако от гостиницы до него было около трех километров. «Вот уж удружили работнички», – фыркнул Боцман и незамедлительно подался в бар. Нужно было вливаться в здешнюю среду, мелькать перед глазами, чтобы привыкли, создавать образ разбитного туриста, любителя выпить между поездками на рыбалку.

Как оказалось, в гостиничном баре собирались не только постояльцы, но захаживали и местные. Саблин вначале присматривался, а затем со стаканом в руках стал подкатывать к кому-нибудь из местных и расспрашивать. Не всем это нравилось, но находились и такие, кто готов был поболтать с «русским литовцем» о радостях рыбалки. Боцману удавалось пить, но не упиваться. Каждое новое знакомство выглядело со стороны совершенно естественным. Бармены и официантки вскоре просто перестали обращать на него внимание. Тем более что клиент исправно платил и не буянил.

На самом деле расспросы были направлены на то, чтобы выудить любую дополнительную информацию о производстве и испытательной базе корпорации. Пловец старался задавать вопросы по-разному, но смысл их был одинаков: от рыбы к экологии, от экологии к загрязняющим предприятиям, от загрязняющих предприятий на базу корпорации. «А там что? Химическое производство, что ли? Я не хочу сдохнуть в какой-нибудь кислоте», – провоцировал он местных на рассказ о «треугольнике» корпорации. Те начинали говорить в ответ всякое. Порой звучали даже диаметрально противоположные вещи. Одни утверждали, что ничего опасного для здоровья там нет, другие уверяли, что опасности там подстерегают на каждом шагу, а в море в районе базы даже пятки полоскать не стоит. Эти противоречивые данные никак не помогали продвинуться в поисках нужной информации вперед. Они лишь подтверждали, что предприятие и база корпорации среди местных жителей пользовались дурной славой. Был бы наш Боцман исследователем современного фольклора этой молвы, ему бы вполне хватило на добротную статью в научном журнале. Однако Боцман в данном случае был разведчиком, и полученной информации для решительных действий ему не хватало. Тупо лезть на рожон было бессмысленно. Не то чтобы Виталий руководствовался наставлением контр-адмирала Нагибина не рисковать понапрасну. Он просто осознавал, что «кавалерийский наскок» на базу ничего не даст. Штурмовать форпост противника, не зная его слабых сторон, было нелепо и безрассудно. Следовало искать другие подходы и возможности. Русский вспомнил о небольшой фирме «Хикари» – той самой, что некогда закупила автоматы Калашникова.

Все теми же косвенными вопросами Саблин выведал у местных интересные факты, связанные с директором «Хикари». Оказалось, что тот каждый вечер захаживал в близлежащее от гостиницы кафе. Он коротал время за рюмкой саке и разыгрыванием шахматных этюдов, ради чего приносил с собой в кафе портативную доску. Узнав об этом, боевой пловец направился туда. Шахматы были благодатной почвой для нахождения общего языка. Виталия не покидала уверенность, что их обоюдное увлечением шахматами сможет помочь ему раздобыть важную информацию.