Подводная одиссея. «Северянка» штурмует океан

Затем мы с Борисом увидели, что сельди, попадая в наиболее яркую часть освещаемого пространства, начинают как бы пробуждаться. Чем ближе рассвет, тем больше таких «оживающих» сельдей. К восьми утра не только попадающие в центр светового луча, но и все находящиеся в поле зрения наблюдателя сельди стали проявлять отрицательное отношение к свету и уходить от него – большая часть вниз, а некоторые в сторону со скоростью 30-50 сантиметров в секунду. А еще через полчаса мы уже не видим ничего. Эхолоты фиксируют сельдь над нами и под нами, но она уходит раньше, чем мы можем заметить ее в иллюминаторы. Эхолоты отмечали, что вся масса сельди постепенно спускается все ниже и ниже, и, наконец, после девяти утра рыба остановилась на недоступной для нас глубине. Обычная утренняя вертикальная миграция сельди свершилась.

Борис в журнале подводит черту под колонками цифр и спрашивает: «А который час?», хотя время – день, час и минуты наблюдений – отмечается в журнале постоянно. И только посмотрев на часы не машинально, все замечают, что без отдыха прошли чуть ли не сутки.

Позавтракав, собираемся ложиться спать. В этот момент гулко хлопает переборочная дверь и появляется Масленников, увешанный аппаратурой, являющей собой последнее слово киносъемочной техники.

— Где она? Откуда удобней снимать?

Шляпу удобней снимать с головы. Что же касается селедки, то в последний раз мы ее видели минут сто назад, — подтрунил наш кинооператор Китаев над кинооператором-профессионалом.

Раздражение Китаева объясняется не столько опозданием Масленникова, сколько собственной неудачной попыткой снять что-либо через иллюминатор. Наш глаз хорошо различал сельдь, мерцающую в тускло-желтом свете прожекторов. Впечатление примерно такое, будто в полутемной комнате стоит аквариум, пронизываемый светом настольной лампы. Если рыба в нем повернется боком, она заблестит, даже вспыхнет на мгновение. В другом положении ее контуры просматриваются хуже. Мощные прожекторы «Северянки», светящие в воду, все-таки не смогли сыграть роль юпитеров для киносъемки даже при самой чувствительной пленке. В течение всей экспедиции мы не раз сожалели об этом недостатке, особенно потому, что широкому кругу людей не придется испытать того очарования, которое охватывало нас во время наблюдения в иллюминатор.

Не спалось. Мы шли на глубине 65 метров, и сквозь верхний иллюминатор все яснее пробрезживал день. Над нами были видны колышущиеся волны и многочисленные пузыри воздуха – признаки неспокойного моря. Силу волнения и высоту волн нам позволял определить довольно точно верхний эхолот. Отражаясь от поверхности раздела вода – воздух, посланный вверх ультразвуковой луч возвращался к «Северянке», и на самописце появлялась зигзагообразная линия. Чем больше волны, тем выше зигзаги. Было приятной неожиданностью открыть еще одно полезное качество этого незаменимого прибора, позволявшего нам, находящимся на глубине, знать, что происходит наверху.

Итак, судя по ленте самописца, океан как будто чуточку утихомирился.

Распоров острым носом кружево волн, «Северянка» всплывает для подзарядки аккумуляторной батареи. Еще не до конца продуты балластные систерны, а лодка уже вошла в монотонный режим качки. Крен меньше вчерашнего – всего градусов 20-25. Иногда с кормы налетает большая волна и заливает мостик. Поэтому выход наверх по-прежнему запрещен.

Близится обед, и кают-компания постепенно заполняется. Сергей Потайчук объясняет корабельному фельдшеру Борису Грачеву:

— Помните, как все было распланировано? Мы идем к Фарерам, находим «Месяцева», и он ищет нам косяки. А как вышло? Шторм! – и гидроакустические приборы рыболовных судов о перемещении рыбы не могут ничего сказать. Вот промысловики и растеряли селедку. А мы ее нашли! Только лодка погрузилась, как эхолоты стали писать сельдь. Под водой шторм не помеха для приборов «Северянки». Понимаете, что это значит? — увлекается Сергей. — Подводная лодка может быть не просто научным, но и поисковым судном.

Инженер-механик подлодки Юрий Иванов внимательно слушает беседу ихтиологов. Он то и дело переводит взгляд с Радакова и Соловьева на свой блокнот. Можно подумать, что Иванов рисует. Но когда беседа на миг обрывается, он сразу подсаживается к ихтиологам:

— А ведь с лодки рыбу ловить можно, ей-богу! Вот смотрите, – он показывает свой чертежик, – сюда лебедку, а так вынимать трал. Нырнул в косяк – захватил рыбку. Вынырнул – выбрал улов в лодку.