Подводная уральская

Год назад всем беднякам села, в том числе и Хрулевым, нарезали земли, дали по лошади, по коровенке, у кого не было. Николай Устинович и Виктор теперь уже не батрачили. Засеяли весь клин, вырастили и рожь, и пшеницу, и просо, сжали, обмолотили. Излишки хлеба сдали государству.

Однако сейчас Виктор начал сбор хлеба для столицы со своего двора. Взвалил на спину и, согнувшись, понес в обоз продовольственного отряда мешок зерна.

По мешку принесли и его сверстники — братья-комсомольцы Василий и Александр Меховы — сыновья председателя комитета бедноты.

— Ну, боевое ядро, — сказал им секретарь ячейки, — теперь пойдем к толстосумам.

…Через месяц Виктора избрали секретарем уездного комитета Коммунистического Союза молодежи. Ни днем, ни ночью не знал покоя, мотаясь по деревням и селам. Опыта комсомольской работы ни у кого тогда еще не было, и приходилось начинать дело так, как подсказывало сердце.

— Чем мы должны заниматься? — спрашивали молодые парни и девчата, и Виктор убежденно отвечал:

— Помогать Советской власти.

— В чем?

— Во всем.

И он подробно перечислял все те дела, которые могла бы взять на себя ячейка. Открыть в деревне клуб. Поставить пьесу — таланты небось есть? Организовать курсы по ликвидации неграмотности.

Виктор стал хлопотать об открытии в селе школы для детей и для взрослых. Договаривался насчет помещения, подбирал учителей, искал бумагу, ручки с перьями. Все это стоило большой нервотрепки. Он не досыпал, питался где и как придется. Но предложи ему тихую, спокойную должность, наотрез отказался бы. Уж такой у него характер. Эти бесконечные заботы, взваленные на молодые, еще не совсем окрепшие плечи, научили его сразу познавать людей, верно обращаться с ними: со своими просто, по-товарищески, с чужими, кто с нетерпением ожидал прихода Юденича, круто, непримиримо.

Да, рано повзрослел Хрулев-младший. В 1920 году ему исполнилось семнадцать лет. А он уже многое испытал. Не раз кулачье грозилось отправить Виктора на тот свет, втоптать в грязь, задушить. А он как ни в чем не бывало по-прежнему носился по уезду — полный сил, энергии, жизни.

После гражданской войны — Петроград. Виктор работает грузчиком в порту: комсомол направил на архиважный, как ему объяснили, участок. И лучших из лучших Союз молодежи послал на транспорт, где царила разруха и где позарез нужны были стойкость и сила, молодость и честность.

В 1925 году Виктора Хрулева призвали на службу. Комсомол, взяв шефство над Красным флотом, послал туда тысячи молодых парней.

— Да ты тертый, оказывается, калач, — сказал военком, смотря в бумаги. — Такие нужны флоту — политически подкованные, напористые, грамотные.

Сразу же на море посланец комсомола Виктор Хрулев, разумеется, не попал. Месяц пробыл в карантине, после чего его направили в Кронштадт, в школу артиллеристов.

Сладок сон на заре, однако соловьем заливается боцманская дудка. Виктор вскакивает, натягивает брюки, тельняшку, бежит на физзарядку. Первые недели усиленно занимался строевой подготовкой. Боцман Дзюба, построив новичков в шеренгу по одному, придирчиво проверяет внешний вид. Хмурится. Одному скажет: «Подбери живот», другому: «Это что еще за фокусы, кто учил тебя портить брюки, немедленно убрать клинья», а третьего спросит: «Почему не почистил ботинки? Не успел? Наряд вне очереди!»

А вечером боцман даст швабру и скажет:

— Драй палубу. Да как следует!

Палубой боцман называет обыкновенный пол. Через месяц в разговорах между новичками начинают проскальзывать морские словечки. Не веревка, а трос, не лестница, а трап, не повар, а кок, не кухня, а камбуз.

Шли дни. Все больше светлело лицо боцмана. Теперь, обходя утром строй, он оставался, как правило, довольным. Хорошо сидела форма на подчиненных: подогнана, почищена, выглажена.

Позже Виктор Хрулев с благодарностью будет вспоминать своих первых учителей: и боцмана Дзюбу, и краскома Светова, влюбленного в пушки артиллериста. Занятия Светов проводил всегда интересно, учил быстро решать задачи по баллистике, точно наводить в цель любое орудие до главного калибра включительно.

— Не голос, а музыка, — говорил он о главном калибре. — Самую низкую ноту берет. Одним словом — бас. Завтра прошу всех на «концерт»!

Это означало, что завтра проводятся практические стрельбы. В классе звучит: «ура!» Любят курсанты выходить в море. Из артиллерийской башни горизонт кажется еще дальше, так высоко она поднята. Любоваться, впрочем, некогда ни горизонтом, ни синевой неба. Рявкают орудия, подняв длинные стволы.

Через полгода Хрулева выпустили артиллерийским электриком, присвоили звание командира отделения: уж очень хорошо разбирался Виктор в схемах, отменно изучил устройство электромоторов, мог быстро обнаружить и устранить неисправность.

Как отличника, его направляют на линейный корабль «Парижская коммуна».

В. Хрулев в 20-е годы.