Подводная война, 1914-1918 гг.

Тем временем подводная торговая война влачила свое жалкое существование. Ввиду чувствительных потерь лодок, 2 апреля 1915 г. от кайзера вышло запрещение подводным лодкам всплывать для установления национальности торговых судов. Приказ, однако, совершенно не освещал вопроса, каким образом при новых обстоятельствах отличать и не трогать нейтральных купцов, не понижая в то же время успешности своей работы. В связи потоплением в апреле голландского парохода «Катвик» и созданным по этому поводу нейтральными странами шумом, было послано извинение, а лодкам предписано щадить все нейтральные суда; подтверждение приказа последовало 29 апреля после случая с пароходом «Небраска». Как оказалось, все эти ограничительные приказания исходили непосредственно от ставки по настоянию Бетмана, без ведома и согласия морского командования. Посмотрим, к чему должно было привести исполнение последних распоряжений? Оно означало полный подрыв деятельности лодок против торговли противника. Согласно первого приказа, осмотр кораблей лодки не должны были делать, да и фактически не могли, ввиду частичного вооружения купцов, с другой стороны, нейтральный флаг был неприкосновенен и лишь в исключительных случаях, при безошибочном опознании типа судов противника, лодки могли рисковать атакой. Руководитель нашей внешней политики все откровенней добивался своей цели, поддержанный большинством германских дипломатов за границей, в частности графом Бернсторфом в Вашингтоне и целым рядом высокопоставленных лиц министерств и кабинетов. Даже сам начальник генерального штаба Фалькенгайн держал линию Бетмана, имея, правда, на то довольно веские основания, а именно боязнь военного вмешательства нейтральных держав. В действительности, однако, надежды канцлера не оправдались. Своей уступчивой политикой он лишь свел на-нет весь ожидаемый эффект подводной войны, между тем как число неизбежных инцидентов с нейтральными и прочими судами не только не уменьшилось, а наоборот все возрастало. Мы не в состоянии перечислять все ограничительные приказы подводным лодкам, сыпавшиеся как из рога изобилия (напр. для Северного моря их было 146). Приказов было такое множество, что сами командиры лодок путались в хаосе бумаг и распоряжений. Ограничимся задачей осветить лишь основные моменты переломов подводной войны.

7 мая у южного побережья Ирландии был утоплен подводной лодкой «U20» английский пассажирский пароход «Лузитания». В данном случае командир лодки поступил по всем правилам, так как судно неприятельское, находилось в запрещенной зоне и, кроме всего, числилось в списках вспомогательных крейсеров адмиралтейства и, как таковое, несомненно подлежало атаке лодки. Известно также, что германский посол в Вашингтоне, еще задолго до выхода «Лузитании» из Нью-Йоркской гавани, предупреждал американцев о грозящей их жизни опасности при переездах на судах Антанты через запрещенные зоны. На «Лузитании» погибло 1200 человек, из коих 100 граждан США. Хотя столь быстрая гибель парохода, повлекшая за собой огромное количество жертв, должна быть отнесена к его неудачной конструкции, неудовлетворительности спасательных средств и т. п. и, кроме того, к тому обстоятельству, что одновременно с 2000 человек пассажиров перевозился груз военного снаряжения и взрывчатых веществ[1], английской прессе удалось поднять бурю негодования в Америке, воспользоваться этой катастрофой, как средством травли Германии и убедить общественное мнение в том, что гибель этого английского парохода затрагивает права и интересы американских граждан. Такая подтасовка фактов дала возможность скрыть грубую ошибку, допущенную англичанами, пустившими без охраны столь ценный корабль. Правительство Соединенных штатов с готовностью пошло навстречу Англии и 15 мая Германии была вручена нота протеста с требованием возмещения убытков и гарантии неповторения таковых случаев в будущем. Нота базировалась на чрезвычайно странном понятии американского правительства, что война ни в какой мере не должна служить препятствием свободному и безопасному передвижению американских граждан по всем морским путям. Нам кажется странным, что это требование не распространялось также на свободу передвижения и на сухопутном театре войны, тогда по крайней мере получилась бы цельная картина.