От столь неожиданного поворота темы Дарби потеряла дар речи. Только что они «ссорились» – и вот он выделяет ей полку в шкафу.
– Я…
– А я мог бы оставить что-нибудь у тебя, – продолжил Зейн тем же тоном. – На тот случай, когда приезжаю после работы: привожу еду или помогаю с ремонтом.
– Знаешь, я правда думала, что у нас будет просто секс без обязательств.
– Так и есть. Мы всего лишь облегчаем друг другу жизнь.
Если бы… Зейн уже дал ей ключи от своего дома и сообщил код от сигнализации. Мол, так удобнее. Наверное, оставить у него вещи тоже логично – по той же причине, ради банального комфорта.
Что в этом особенного?
– Кто будет стирать? – уточнила Дарби.
– Хм… Я бы сказал, что у себя – ты, а здесь – я, но чаще ты ночуешь у меня, поэтому было бы нечестно. Давай по очереди?
– Хорошо. Привезу что-нибудь завтра. Господи. – Дарби отодвинула тарелку. – Хоть они и вкусные, только в меня больше не лезет.
– Давай уберем посуду и прогуляемся? Пройдемся, ты назовешь мне растения, которые сейчас цветут, хотя я все равно их не запомню.
– Куда ты денешься…
Зейн улыбнулся, доедая последние крошки.
– Ты сама-то себе веришь, милая?
Потягивая вино, Дарби задумалась. Они впервые поссорились и, кажется, помирились. Договорились оставить друг у друга вещи.
А еще он впервые назвал ее «милой» на протяжный южный манер.
Нет никаких сомнений, что они вступили в новую фазу отношений.
Глава 18
По дороге в Лейквью Грэм предусмотрительно расплачивался наличными. В мотеле он подключился к бесплатному вайфаю и с планшета Элайзы собрал информацию про Эмили, детектива Ли Келлера, безмозглого адвоката, обвинителя и судью, который вынес приговор.
Все они, каждый в своей степени, сыграли роль в том, чтобы испортить ему жизнь. Унизили и растоптали.
Грэм в отместку уничтожит их всех до одного.
Судья, к сожалению, умер шесть лет назад. Грэму оставалось лишь тешить себя мыслями о том, что тот корчится в аду. Прокурор вышел на пенсию и переехал на Соломоновы острова. Ладно, подождет своей очереди. Адвокат все еще жил в Эшвилле.
Значит, с него и начнем.
Грэм знал – Элайза когда-то рассказывала, – что невестка умудрилась выскочить замуж за следователя, который стал начальником полиции. У них двое сыновей.
Сидя в номере перед включенным телевизором на тот случай, если на экране появится его лицо, Грэм в красках представлял, как будет над ними издеваться. Например, спалит их древнюю хибару вместе со всеми обитателями.
Потом вспомнился Дэйв Картер, скотина-сосед. О да, он тоже сыграл свою роль. Настанет и его черед платить по счетам.
Аккуратными печатными буквами Грэм внес имя Дэйва Картера в блокнот, который купил в «Уолмарте».
Ему можно подстроить аварию. Например, подрезать тормоза на машине. Надо поискать, как это делается, – в Интернете много полезной информации.
И, наконец, самое главное – отродья, предавшие родного отца. Отца, давшего им крышу над головой, одежду и пищу.
Отца, подарившего им жизнь и способного отнять ее собственными руками.
Грэм снова и снова перечитывал список. Скрупулезно записывал все, что помнил или сумел выяснить про каждого из обидчиков. Подробно, строчка за строчкой он излагал претензии, которые к ним накопились.
Перед сном он сделал пятьдесят отжиманий, сотню скручиваний, выпадов и приседаний. Эту процедуру он повторял каждое утро, мысленно проговаривая обиды, чтобы разогнать кровь.
Ночью ему приснилось, что он снова в операционной, творит чудеса почище Бога и будто Господь вершит суд над всеми, кто его предал.
Проснувшись, Грэм не стал бриться. Он не брился последние три дня: щетина скрывала контуры лица. Волосы причесал со специальным средством, чтобы прятать седину. Надо будет отрастить их подлиннее.
Вместе с блокнотом он купил кепку, солнцезащитные очки, дешевые теннисные туфли, пару джинсов и несколько футболок. В тюрьме Грэм многому научился: в первую очередь сливаться с окружением и не привлекать лишнего внимания, а еще менять на машине номерные знаки, что успел проделать уже дважды.
По дороге в Лейквью его трясло от волнения и тревоги.
Там многое изменилось. Появились светофоры, которых прежде не было. Открылись новые магазины и рестораны. Это бесило и сбивало с толку.
Пришлось съехать на обочину, перевести дух и унять приступ панической атаки – он узнал его как врач.
На лбу выступил пот, сердце заколотилось. Перед глазами поплыло, порой раздваиваясь. Однако все улеглось – стоило заметить Зейна, вышагивающего по Мэйн-стрит с таким видом, будто он здесь хозяин.
Тот, словно педик, отрастил волосы, раздался в плечах и прибавил в росте, но Грэм с первого взгляда узнал подонка-сына. Ему потребовалось неимоверное усилие воли, чтобы не выскочить из машины и не забить гаденыша до смерти, как он того заслужил.
Не сейчас. Надо дождаться удобного момента.
Грэм смотрел, как Зейн поднимается по ступенькам и входит в здание. Подумал, не зайти ли следом – вдруг это и есть удобный случай? – однако увидел движение за окном. Там стояла женщина, смутно знакомая. Зейн подошел к ней.