Подводные камни

Проша молча поставила чашку на стол и удалилась. Вполне возможно, она решила, что Андрей, совершенно растрепанный и заспанный, действительно в своей комнате решает какие-то важные дела.

— Проша, а Проша! — закричал Андрей, — Прасковья!

— Да, — Проша снова показалась в дверях, бросила взгляд на кружку, но к воде Андрей так и не притронулся.

— Где отец? Он мне очень нужен, — Андрей нервничал и пытался сообразить, что же с ним такого приключилось вчера, от чего он чувствует себя так плохо.

Прасковья задумчиво терла пальцем рукав и зачем-то разглядывала уголок шерстяного платка, который она носила столько, сколько помнил себя Андрей. Платок был серого цвета и связан как-то грубо, неумело.

— Уехал в Кронштадт, еще вчера, велел сегодня натопить в доме получше, вернется, вероятно, ночью, — покорно ответила Проша.

— Иди, — бросил Андрей. — Хотя, нет, погоди. Отец мне не оставлял денег?

— Не оставлял, Андрюша, ничего не оставлял.

— Иди, — снова произнес Андрей, рванув к столу.

В верхнем ящике у него было немного денег, пара смятых банкнот и какая-то мелочь. Конечно, все это бралось якобы на книги, бумагу, чернила и прочие принадлежности. Кое-как Андрей перебрался на второй курс. Павел Ильич лично хлопотал за него. «Помилуйте! Вы же понимаете, это будущий советник, в министерстве я всем это говорю и вам тоже», — Андрей краем уха слышал разговор отца с кем-то из уважаемых профессоров. Сам он стоял в коридоре у окна и размышлял, успеет ли он к Велицким или нет.

У Велицких было как всегда весело, накурено, шла карточная игра. Андрею почти сразу стало весело, он выпил вина, раскраснелся — и спустя полчаса уже с важным видом сидел за карточным столом, напрочь позабыв про отца, университет, хлопоты и про все на свете. Ему везло, сегодня удалось отыграться.

Пробивая тишину сумерек в лицо бил холодный воздух, когда поймав у тракта извозчика, Велицкий уговорил Андрея ехать домой. Лошадь шла медленно. Извозчик плевался, громко щелкал хлыстом, Андрей не видел ничего вокруг себя, в глазах было темно. Пару раз он порывался спрыгнуть на ходу. Извозчик останавливал лошадь и осторожно говорил:

— Не велено, ваше благородие.

— Поехали! Не велено ему! — растягивая слова, прокричал Андрей и успокаивался, как будто погружаясь в дремоту.

Лошадь, вероятно, чувствовала запах спиртного и капризничала.

— Но-но! Тпруу! — подгонял извозчик лошадь и чуть осекал ее в тех местах, где дорога делала повороты.

Темный переулок освещал лишь тусклый газовый фонарь.

— Эй, хозяева! — крикнул извозчик, остановившись перед домом. — Хозяева!

Андрей дремал, шмыгая носом, и что-то тихо бормотал, уткнувшись в небрежно поднятый воротник пальто. На первом этаже в окне зажегся тусклый огонь. Татьяна, набросив шубу прямо на ночную рубашку и подобрав волосы под платок, вышла на крыльцо.

— Велено было доставить, барышня, — извозчик немного привстал и снял шапку. Видимо, развозить подвыпивших студентов по домам было ему не впервой, совсем не впервой.

Татьяна быстро подошла и стала трясти Андрея за плечо:

— Андрей, Андрюша, ты меня слышишь?

Андрей махнул рукой так, что больно ударил сестру по руке, она инстинктивно отскочила назад. Она всхлипнула, потирая руку.

— Послушайте, пожалуйста, помогите, — сказала Татьяна, обращаясь к извозчику. — Помогите, я сейчас дверь открою.

Извозчик, кряхтя, стащил Андрея с экипажа и, схватив под руку, потянул его к самому дому. Лошадь тяжело дышала и лязгала подковами по мостовой, покрытой, будто сахаром, тонким слоем снега.

— Сюда, — скомандовала Татьяна, когда они были уже в передней.

От холодного воздуха улицы, а затем тепла жарко натопленного дома, тряски, Андрей стал приходить в себя, не висеть на извозчике, а пытаться идти.

— Отстань, слышишь, отстань! Убери руки! — мямлил Андрей.

— Умоляю вас, несите, вот сюда, пожалуйста, не останавливайтесь, умоляю вас, — суетилась Татьяна, открывая дверь в комнату, в углу которой стоял большой широкий диван.

Извозчик тяжело дышал, осторожно ступал по ковру, с трудом, но все же смог дотащить Андрея до дивана.

Как только Андрей оказался на диване, извозчик стянул с себя шапку и с испугом шагнул к двери, сойдя с ковра. В руке Татьяны зазвенели монеты, она протянула их извозчику. Он молча поклонился, натянул шапку, еще раз взглянул на Андрея, размышляя, не потребуется ли он еще. Скрипнула дверь, за окном заржала лошадь, что-то щелкнуло, и копыта застучали по мощеному переулку.

— Что, спрашиваю вас, тут происходит? — бурчал Андрей себе под нос. — Где гости? Где, я вас спрашиваю, гости? Несите закуску!

Татьяна скинула шубу и присела рядом на диван, сняла с Андрея ботинки с налипшей на них дорожной грязью и попыталась снять пальто, расстегнув на нем пуговицы и упершись рукой в плечо Андрея. Ее сил не хватало на то, чтобы совладать с Андреем.

«Разбудить Прасковью? — мелькнуло в голове Татьяны. — Наверное. Впрочем, нет, не стоит. Под утро вернется батюшка, забот полно у нее и без нас».