Подводные камни

Но Марина думала иначе. На следующее утро она собрала Виталику чемоданы и сложила сорочки в ту самую большую спортивную сумку. Правда, им не хватало основательной стирки — стирать и гладить мужские рубашки Марина считала ниже своего достоинства, о чем и заявила Виталику. Даже электробритва не потерялась и гордо красовалась сверху всей этой груды нестиранных вещей.

Впервые в жизни Виталик ночевал на вокзале. Он проспал всего часа три, не больше, но, проснувшись в неудобной позе на металлической скамейке, не обнаружил рядом своих чемоданов. Он с аппетитом позавтракал на оставшиеся деньги в привокзальном кафе — сосиска в тесте и что-то отдаленно напоминавшее компот. А уже совсем скоро его выворачивало на гладкий, до блеска намытый каменный пол вокзала.

«Скорая помощь» отвезла Виталика в больницу, в ближайшую, так как его состояние каждую минуту ухудшалось. В больнице с отравлением Виталик пролежал восемь дней. Поборов свой стыд, Виталик позвонил жене с поста дежурной медсестры. Жена нисколько не удивилась такому повороту событий. Она забрала его домой, выходила, даже прикупила кое-какие вещи взамен пропавших на вокзале, всерьез полагая, что кризис в жизни Виталика позади, что он снова устроится на хорошую работу, и все обязательно наладится.

Но это был второй ее просчет. Когда Виталику стало немного лучше, и жена отправила его в магазин, Виталик вместо килограмма картошки и четырехсот граммов докторской колбасы купил бутылку водки. Он не помнил, как выпил ее и зачем оказался на пороге коммуналки, где жила Марина. Марины дома не оказалось. Он засел на лестнице и принялся ждать ее возвращения. Марина же уже подцепила очередного кавалера, не в пример Виталику более состоятельного, который взял ее напрокат на трое суток с почасовой оплатой и полным пансионом.

Так и не дождавшись Марины, Виталик поплелся домой без колбасы, без денег, после суток отсутствия и с диким похмельем. Жена встретила его слезами и причитаниями, что обзвонила все больницы, все морги, всех знакомых. Виталик клялся, что больше такого не повторится, что он забудет Марину, что это была ошибка, что все в прошлом.

Работы он так и не нашел, начал пить, вспоминая прошлое и сокрушаясь о том, что нужно перебиваться случайными заработками. Через два года у Виталика родился ребенок, очаровательная пухленькая девочка с аккуратной ямочкой на подбородке. Казалось, это должно было взбодрить Виталика, заставить взглянуть на вещи по-новому. Но он по-прежнему пил, но не для того, чтобы забыться, а, наоборот, чтобы вспомнить Марину, как хорошо ему было с ней, какие неведомые заоблачные высоты их ожидали.

— Виталик повесился в парке, на прошлой неделе были похороны. Это я сегодня узнала, случайно во дворе разговоры подслушала, — почти шепотом произнесла Вика, ожидая, каким ударом это будет для Марины.

Марина пожала плечами.

— А я думала, что-то значительное произошло, олигархом стал или что-то вроде того. Вот это бы удивило. Ну, повесился, и что? Грязный пес, отвратительный, вечно с бодуна, я его видела, кажется, перед прошлым Новым годом. Совсем опустился. Фу, гора с плеч моих, отмучился, значит.

В дальнем углу кафе официант нес на подносе огромную гору грязных бокалов и оступился: бокалы со звоном упали на пол и с грохотом вдребезги разлетелись.

— Браво! — крикнула Марина и захлопала в ладоши. — Ай, молодца! Мальчик, я тебе оставлю двойные чаевые, сделай это еще разок, у тебя отлично получается.

Немногочисленная публика, в отличие от Марины, сделала вид, что ничего не происходит, и не происходило.

— Ладно, подруга, отлично посидели, будет желание и время вырваться поболтать, звони, договорились? — Марина щелкнула пальцами, давая понять официанту, что нужно нести счет. — За кофе я заплачу, все-таки не так и часто видимся. А по поводу Михаила Петровича Волкова жди новостей, это мой тип мужчины.

— Да ты его не видела никогда! — заулыбалась Вика.

— Знаешь, философы говорят, что внешность является всего лишь оболочкой, а главное скрыто внутри, — заключила Марина. — Вот это внутреннее наполнение для меня и представляет интерес.

— Где это ты такого понабралась?

— Лучше не спрашивай, с одним философом тут путалась, только время зря потеряла. Еще раз убедилась в том, что умные и бедные мужики — не мой тип. Да и не твой, Вика, тоже!

Они вместе рассмеялись. И смеются. Им действительно смешно, никакого притворства. Вика, сделав глоток свободы, вновь вернется к семейным заботам, к быту, который затягивает и не отпускает. А Марина, сидя перед зеркалом в своей комнате, будет разглядывать визитку Волкова и, улыбаясь, расписывать в своем воображении возможные варианты развития событий.

Марина бесконечно уверена в себе. Эта уверенность граничит в ней с наглостью, с убеждением, что она может совершить абсолютно все, даже то, что с трудом можно уложить в рамки дозволенного. Свое в жизни она не упустит и не остановится ни перед чем, если только почувствует, что где-то рядом, в считанных минутах, сантиметрах или рублях находится то, что обеспечит ее до конца дней.