Подводный патруль

Тем временем люк на недружественной субмарине отошел в сторону, и на палубу выскочили отнюдь не инопланетяне, как предполагал капитан китобойного судна, а самые обычные люди, одетые в синие комбинезоны военного покроя. Никаких знаков различия, никаких нашивок, вообще ничего, что могло бы указать на принадлежность к какому-либо флоту, на одежде у моряков не было. Автоматическое оружие, которое держали в руках подводники, тоже на принадлежность к какой-либо стране не указывало: здесь были и итальянские автоматы, и израильские, и американские «М-16», и даже прославленный русский «АК-74». Никакой ясности. Продолжая разглядывать непрошеных визитеров, Николас на всякий случай поднял руки вверх. Единственное, что мог отметить про себя Швайнштайнгер, так это то, что среди команды субмарины не было ни негров, ни азиатов, ни мулатов. Сплошь европейцы. Теперь оставалось только послушать, на каком же языке заговорят с экипажем китобойного судна таинственные корсары-незнакомцы.

Глава 31

Впрочем, ждать церэушнику пришлось не долго. Четверо подводников вскинули автоматы, и один из них, по всей вероятности, главный, заговорил на чистом английском языке:

– Кто из вас Швайнштайнгер?

У Николаса от удивления вытянулось лицо. Он совершенно не понимал, откуда эти незнакомые и непонятно откуда взявшиеся люди могли знать его, агента Лэнгли, фамилию? Но под стволами автоматов не было времени ни анализировать, ни обдумывать ситуацию, ни тем более задавать вопросы, и церэушник послушно ткнул себя пальцем в грудь.

– Капитан судна рядом с вами? – снова поинтересовался незнакомец, и американский разведчик уловил в его речи небольшой шотландский акцент.

На вопрос подводника на сей раз молча кивнул капитан.

– Всем зайти внутрь корабля, – приказал незнакомец, – и оставаться там ровно два часа. Кто попытается выйти – будет убит на месте. – Показывая, что не шутит, подводник передернул затвор своего УЗИ, и церэушник, капитан и несколько членов команды китобойца послушно проследовали в темные коридоры судна. Через минуту их корабль был захвачен, всех членов экипажа согнали в трюм.

– Что там происходит? – поинтересовался у капитана Швайнштайнгер, прислушиваясь к звукам наверху.

– Судя по всему, – старый моряк помолчал, – судя по всему, нас избавляют от батискафа, – уверенно добавил китобоец.

– У кого-нибудь есть спички или зажигалка? – злобно поинтересовался церэушник, раздосадованный тем, что его мечта о гавайском пляже тает с каждой минутой. Чиркнув спичкой, Николас осмотрел небольшое помещение. Это был матросский кубрик, и путь отсюда был только один: тем же способом, как они сюда попали. Но выйти через эту дверь Швайнштайнгер не решился – в коридоре слышалась возня охранника.

– Что за чертовщина? – растерянно пробормотал Николас, усевшись на койку. – Почему русские действуют так безнаказанно?

– Русские? – удивленно переспросил капитан. – С чего вы взяли, что это русские?

– А кто же еще? – без тени сомнения произнес церэушник. – Кому еще мог понадобиться батискаф? Не шотландцам же…

– Китайцам, канадцам, японцам, – начал перечислять моряк, – тем же американским конкурентам мистера Говарда…

– Чепуха, – оборвал китобойца Швайнштайнгер, – дело здесь не в том, кому нужен этот аппарат, а в том, кто мог технологически создать такую прелестную малютку, – церэушник снова прислушался к шагам за дверью, – чтоб вас разорвало! – чертыхнулся Николас. – И почему, интересно мне знать, наш корвет не предпринимает никаких действий? – неизвестно у кого спросил Швайнштайнгер.

– Я думаю, – отозвался капитан, – что наши гости так спокойно себя чувствуют и хозяйничают потому, что корвет находится в таком же положении, как и мы: без света, без управления, без навигации…

– Но пальнуть-то по субмарине они могут? – нетерпеливо поинтересовался Николас.

– Боюсь, что нет, – возразил моряк, – нынче на кораблях все вооружение управляется с помощью электроники. Даже самая захудалая пулеметная установка.

– Тьфу! – Швайнштайнгер в сердцах плюнул в темноту и лег на кровать. Ситуация складывалась так, что повлиять на нее агент Лэнгли никак не мог. Оставалось только ждать.