Подводный реванш

— Как? — не понял я. — Баренцево море — это ведь почти что российская акватория, от кого же там прятаться?

— Увы, — горько усмехнулся каперанг. — Это капитан Немо, признаваясь в своей любви к морю, еще мог, сто лет назад, утверждать, что оно «не подвластно деспотам». Это на поверхности морей, говорил он, «они могут еще чинить беззакония, вести войны, убивать себе подобных, но тут — их могущество кончается! Тут, единственно тут, настоящая независимость! Тут нет тиранов! Тут — я свободен!..»

— А сегодня?

— Сегодня деспоты добрались и до дна океанов. Практически все выходы из наших морских баз контролируются специальными автоматическими системами слежения, за каждым морским «углом», чуть ли не у самых выходов из наших бухт, нас караулят натовские субмарины; Мировой океан буквально утыкан гидрофонами, отслеживающими каждое появившееся на воде или под водой судно! На пути в Атлантический океан необходимо пересечь Фареро-Исландский рубеж с его суперчувствительными гидроакустическими станциями SOSUS, кроме того, надо постоянно помнить о противолодочных самолетах, эхолотах, спутниковом наблюдении из космоса...

— А еще говорят о каком-то партнерстве во имя мира!

— Эти разговоры ведутся — на суше, а под водой творится совсем иная картина... Помнится, я однажды читал такую повесть — «Ватер(по)лоо» называется, забыл, правда, кто автор. Так там описывается некое условное государство, в котором процветает своя особенная философия игры в водное поло. Основа тренировки игроков заключается там в том, что их учат, сохраняя самые добродушные улыбки на лицах, совершать в это самое время под мутной водой наижесточайшие щипки и удары ногами, выводя таким образом из строя игрока команды противника. Фактически то же самое происходит сегодня и с нашими флотами. На встречах в Брюсселе американские адмиралы говорят о сотрудничестве во имя мира, а под толщей морской воды ведут самую настоящую охоту за нашими подлодками. И вдруг они узнают, что капитану Лячину удалось обойти все расставленные на пути ловушки и провести свой корабль незамеченным сначала по Баренцеву и Северному морям, потом проскользнуть через заграждения Фареро-Исландской линии, пройти Атлантику и выйти прямо к Средиземному морю! Американцы обнаружили К-141 только на обратном пути, уже где-то после Гибралтара... О-о, это была настоящая паника! Ведь российская подводная лодка (а тем более — такого класса) в этот район не заходила уже очень, очень давно... По тревоге был поднят весь шестой флот США, одного только топлива, израсходованного на поиски нашей подлодки, было истрачено американцами на десять с половиной миллионов долларов, а расходы на поиски и попытки слежения за «Курском» обошлись им в двадцать миллионов долларов! Но экипаж Лячина выполнил все (ты понимаешь — ВСЕ!) боевые задачи и благополучно возвратился домой...

— Вот это класс!

— Да. Но могли ли после всего этого в НАТО спать спокойно, зная, что где-то в океане дежурит наша суперподлодка, способная в любую секунду нанести удар по их хваленому Белому дому вместе с его знаменитым оральным кабинетом? Да они занесли ее в список личных врагов Америки, причем под первым номером!

— И все это время искали возможности столкновения с «Курском»?

— Не только столкновения... Помнишь, я тебе говорил, что в нашей погибшей в 1968 году подлодке К-129 обнаружилось шесть трупов в двух первых отсеках, что означает, что в лодке успел прозвучать сигнал боевой тревоги и она готовилась к отражению чьей-то атаки?

— Вы хотите сказать, что американцы...

— Да, натовские подводные лодки уже давно позволяют себе вести атаку наших АПЛ на поражение.

— И «Курск» стал жертвой такой атаки?

— А вот ты сам посуди... Еще 11 мая 2000 года Агентство военных новостей дало сообщение, что в рамках планируемых на июль-август военно-морских учений на Северном флоте атомный подводный ракетный крейсер «Курск», имитируя аварию, должен будет лечь на грунт, а спасательное судно «Михаил Рудницкий» (проект 05360) проведет операцию по выводу на поверхность его «пострадавшего» экипажа. Как, по-твоему, могли охотники за К-141 пройти мимо такой ситуации?

— Но ведь в район учений незаметно не войдешь — там же десятки наших кораблей, самолеты...

— Вот именно. Куча надводных и подводных судов на небольшой акватории, десятки работающих эхолотов, масса учебных целей. Да, плюс ко всему, малая глубина моря, делающая почти невозможной точную работу гидроакустиков. Да кучи учебных мишеней на дне, которые затонули тут в ходе проводившихся раньше в этом районе стрельб... Ты представляешь себе, что такое учебная мишень?

— Смутно, — признался я.