Подводный реванш

— Это сваренные друг с другом в огромные секции металлические понтоны, которые после попадания в них торпеды идут на дно и создают там своей массой радиолокационные помехи. Так что, сам подумай, возможно ли в таких условиях отследить каждое появившееся в районе учений судно? Тем более что, по данным журналов «Scientific American» и «Зарубежное военное обозрение», уже к 1990-м годам американские АПЛ были тише наших подлодок на целых 30 дБ. Практически это значит, что при скорости шесть-восемь узлов их шумность не превышает уровня шума моря. Добавь к этому привычку натовских субмарин держаться в приповерхностном слое воды, который имеет свою собственную температуру. В частности, в Баренцевом море в районе гибели «Курска» в дни трагедии этот слой был прогрет до плюс девяти градусов по Цельсию, тогда как температура придонных слоев была около плюс четырех градусов по Цельсию. При таком соотношении образуется слой, в котором при незначительных изменениях глубины резко меняются значения температуры воды, от чего как раз очень сильно зависит скорость звука. В таких гидрологических условиях возможно возникновение различных акустических «теней», «линз», «зеркал» и «завес», под прикрытием которых лодки, обладая даже высокой шумностью, могут скрываться и оказываться «невидимыми» даже для самых совершенных средств гидроакустического обнаружения. Что-то, конечно, можно зафиксировать и в такой обстановке, но пока у нас об этом доложат начальству, пока согласуют, что это за объект, пока разберутся, чей он... А вокруг идут показательные стрельбы, а с «Петра Великого» шмаляют экспериментальными ракетами... Подходи, расстреливай под шумок ненавистный тебе «Курск» хоть с трех метров — пока поймут, что он затонул взаправду, а не лег на грунт, «имитируя аварию», лодка-убийца будет уже надежно спрятана в каком-нибудь из портов Норвегии.

— И все так и было на самом деле? Да.

— Но как вы это могли «видеть», если на лодке нет ни иллюминаторов, ни телекамер?

— Ну, во-первых, при помощи сонаров — они дают достаточно ясную картину того, что происходит вокруг, — а у нас установлена аппаратура абсолютно нового поколения, способная четко отделять все помехи даже в таких неблагоприятных условиях, как я описал. А во-вторых, мы перехватили радиосообщение (мы ведь тоже находились на перископной глубине), которое натовский командир на радостях отправил в Норфолк, и наш дешифровалыцик сумел его тут же прочитать. Текст говорит сам за себя: «Оскар сдох! Я его сделал!..»

— Кто-кто? — не понял я.

— «Оскар-II». Такое наименование имеет, по натовской классификации, наша К-141.

— А-а, да-да... Но почему же вы не уложили эту лодку-убийцу прямо там же, рядом с «Курском»?!

— Да потому, что между ней и нами как раз и находился сам «Курск»! Это я тебе тут рассказываю все по порядочку, чтобы ты успел нарисовать себе мысленную картину, а на деле все происходило далеко не так однозначно. На хвосте у «Курска», как ты сам говорил, висели в тот день не одна и даже не две, а сразу целых три натовские субмарины — «Мемфис» и «Толедо» ВМС США и британская АПЛ «Сплендид». Все они находились на перископной глубине и на очень маленьком расстоянии друг от друга, «Мемфис» и «Сплендид» — не более мили от «Курска», а «Толедо» прямо под носом — чуть ли не в трехстах метрах! Натовские подлодки вообще любят находиться в приповерхностной зоне, где слои воды интенсивно перемешиваются, и это значительно ухудшает гидроакустический контакт. При этом американцы с их более совершенной аппаратурой наши подводные лодки все же фиксируют, а мы их, как правило, нет. «Курск» был атакован двумя торпедами, причем обе были нацелены в область торпедного аппарата.

— И они попали?

— С трехсот-то метров отчего ж не попасть? От этого попадания и сдетонировала «толстая» торпеда в аппарате, выбросившая шлейф огня внутрь первого отсека. Одновременно с этим в правый борт подлодки (в районе двадцать четыре шпангоута на стыке первого и второго отсеков) угодила вторая торпеда, вследствие чего могли взорваться носовые цистерны главного балласта и произойти мгновенное стравливание воздуха, а это — огромные массы под давлением четыреста килограмм на квадратный сантиметр! При этом неизбежно произошло разрушение прочного корпуса, вода хлынула внутрь первого отсека, который размером с хороший спортивный зал...

— Так вот что имел в виду один из разработчиков оружия, когда говорил в интервью нашей газете, что «Курск» имеет пробоину «с загнутыми вовнутрь оплавленными краями», а это, мол, свидетельствует о том, что он «мог быть потоплен только специальным боеприпасом»! — вскричал я, перебивая рассказ капитана. — Подлодку просто-напросто расстреляли. Да еще и практически в упор, с трехсот метров! Но кто это сделал? «Мемфис»?

— Нет... Это была «Толедо».

— «Толедо»! А вы? Неужели ничего нельзя было предпринять?