Подводный саркофаг, или История никелированной совы (СИ)

Силуянов, тяжело переводя дыхание, подсел к столу, вытер ладонью мокрый лоб. Горло горело от жажды. Увидев стакан с водой и отмокающими кисточками, он трясущейся рукой вытащил кисточки и залпом выпил мутноватую водицу. В голове немного прояснилось. На столе лежали измятые листы с рисунками, стаканчики, бутылки, тряпки, какие-то ножички, пилки и бесчисленное количество грязных кисточек и выдавленных тюбиков. Оглянувшись на Барона, Силуянов незаметно взял самодельный ножик с рукоятью, обмотанной изоляционной лентой, и сунул к себе в карман. Взгляд его посуровел.

Артём закрыл за Михаилом Аркадьевичем дверь. Не обнаружив на ней никаких запоров, он взял швабру и начал просовывать её в дверную ручку.

- Товарищи, - дверь приоткрылась и в проёме снова показался Перлин. - Всё-таки я попросил бы...

Артём бесцеремонно вытолкнул его обратно за дверь.

- Дай старику птицу, - велел Барон Дарье. - Пусть откроет. А то, может, в ней песок.

Силуянов насупился.

- В сове бриллианты, а не песок...

- Тише! - шикнул на него Артём.

Получив статуэтку, отставной гебист мрачно улыбнулся. Передатчик с ядерной кнопкой, о котором он мечтал все последние дни, наконец, в его руках. Вот она, вожделенная возможность покончить со всем миром!

Он даже вспотел от волнения. Его грязные пальцы, шарящие по никелированной поверхности, стали липкими и непослушными. Барон с Дарьей не сводили с него глаз.

Артём незаметно достал сотовый телефон и потыкал по кнопкам, подавая сигнал Гарику.

Как и в прошлый раз, Силуянов долго не мог проделать нужную комбинацию нажатий. Зная места, в которых находились кнопки, он давил на них, но передатчик не раскрывался. Волнение отразилось на сердце, и раскалённые иглы снова вонзились в правую половину груди. Волна боли распространилась по всему телу вплоть до затылка, мешая сосредоточиться. Силуянов пробовал успокоиться, собраться с мыслями, начинал всё сначала, но передатчик оставался глух к его усилиям. Майора бил озноб, на глаза наплывала муть. Он уже едва различал передатчик и шарил по нему почти наощупь.

Внезапно его пронзила мысль: забыл! Забыл, где находятся проклятые кнопки! Он в отчаянии сцепил зубы. Такого не могло быть. Прорываясь сквозь паутину нахлынувшего страха, Силуянов уверял себя, что он просто волнуется, и поэтому у него ничего не выходит. Ведь совсем недавно, в квартире Белявских, сова раскрылась.

- Долго вы будете возиться? - раздался над ухом голос Дарьи.

Силуянов поднял на неё воспалённые глаза.

- Я не открывал её двадцать лет, - глухо проговорил он. - Можете потерпеть ещё пять минут?

Троица, закрытая в комнате, приникла к двери.

- Тишина... - шепнул Никита. - Что-то они затаились...

- Никакие они не менты! - злобно хрипнул Илья. - С чего вы взяли, что они менты?

- Девушка сказала, - пробормотал Перлин.

- Девушка... - саркастически повторил племянник. - Она тебе напела, а ты варежку и разинул!

Он отодвинул в сторону кушетку и отвернул край грязного половика. Перлин, зная, что там у него хранится пистолет, побледнел ещё больше.

- Илья, что ты задумал? Это же... серьёзная статья... Век будем расхлёбывать...

- Ничего, не будем! - Илья вытянул из-под плинтуса свёрток, извлёк из него "Макарова" и передёрнул затвор. - У них на рожах написано, какие они менты!

Никита оторвался от двери.

- Молчат! Небось, рембрандта тырят!

- Эй, вы! - Илья ударил по двери ногой. - Что вы там делаете? Откройте!

Из студии никто не отозвался. Илья снова пнул дверь, а Никита принялся барабанить по ней кулаками.

Артём крепче ухватился за швабру, которая норовила вывалиться из ручки.

- Картину не трожьте! - ревел Илья. - Слышите? Не трожьте картину!

- Глохни, - отозвался Барон, не сводя глаз с Силуянова.

Лицо майора застыло в напряжённой гримасе, пальцы скользили по статуэтке, давя на одни и те же места.

- Лажа всё это, - тихо сказала Дарья.

- Погоди, - Барон продолжал следить за действиями гебиста.

Невозможно было поверить, что тот разыгрывает комедию. Старик был весь поглощён совой.

В дверь задолбили сильнее. Из комнаты доносились негодующие вопли и матерная ругань. Пленники кричали о картине, и Дарья снова обратила на неё внимание.

- Я так и знала, это ценная вещь, - заметила она.

- Украли, наверное, - сказал Барон.

По двери начали бить чем-то тяжёлым. Артём едва удерживал швабру.

- Ну, скоро вы? - обернулась Дарья к Силуянову.

Тот её не слышал. Грохот, производимый пленниками, сливался в его ушах с гулкими ударами сердца, и всё это походило на канонаду, сквозь которую едва пробивались его спутанные мысли. Майора как будто парализовало. Он почти не чувствовал собственных пальцев, они помимо его воли, чисто механически, сновали по поверхности передатчика.

- Скоро? - проорала Дарья ему в ухо.

Он ответил: "Сейчас", - но звука не было, получилось только слабое шевеление губами.

В первый момент он не понял, что произошло. Пальцы ещё продолжали судорожно жать на поверхность совы, как вдруг он почувствовал, что что-то не то. Поверхность странно изменилась. Пальцы не находили прежних точек...