«Подводный волк» Гитлера. Вода тверже стали

Вольтер

Как все просто и, одновременно, как все сложно… Как быстро вошла Вероника в его жизнь, и как быстро она вытеснила Анну. Но вытеснила ли? Нет. Что-то в этом было от жеста отчаяния. Может быть, их отношениям не хватало безумства? Хотя уж куда больше? Хельмут как-то спросил ее: «Что ты чувствовала, тогда, в ванной?» — «Это было, как глоток ледяной колодезной воды в летний зной», — ответила она. И она не врала. Но волшебный огонь, тот огонь, который вздымался к небу, подобно жертве Авеля, никак не хотел возгораться. Вероника оказалась отменной бесстыдницей, в этом она вполне могла посоперничать с Анной, но когда отдавалась Анна — это была жертва. Жертва эгоистки, не привыкшей никому никогда принадлежать. Вероника же жила тем, что принадлежала. И будь на его месте покойный майор, изменилось бы что-то?..

А пока готовность 24 часа. И курс — квадрат CG 83! Гибралтар!

<…> Мы не преуспели в том, на что я всегда надеялся, — в налаживании связей между Великобританией, особенно между английским народом и германским народом. Если дружба Англии не могла быть завоеванной теми мерами, которые я предпринял, и предложениями, которые я сделал, то она не была бы завоевана и в будущем. Не оставалось иного выбора, кроме борьбы. Я благодарен судьбе, что именно я возглавляю эту борьбу. Я убежден, что с этими людьми нельзя достичь никакого взаимопонимания. Они — безумные дураки, люди, которые в течение 10 лет не говорили ничего, кроме: «Мы снова хотим войны с Германией». Когда я хотел добиться понимания, Черчилль кричал: «Я хочу войны!»

Теперь он её имеет. И вся его компания поджигателей войны, которые говорили, что это будет «очаровательная война», которые поздравляли друг друга 1 сентября 1939 года с началом «очаровательной войны», — они, возможно, теперь думают по-другому. И если они все же не знают, что война — это вовсе не очаровательное дело для Англии, то они, конечно, все узнают должным образом, не сойти мне с этого места. Эти поджигатели войны с успехом подстрекали Польшу, они разжигают войну не только в Старом, но и в Новом Свете. <…>

Радиообращение рейхсканцлера А. Гитлера к нации по случаю открытия кампании «Зимней помощи».

Берлин, 3 октября 1941 г.

Погода была против них… Все время, которое лодка шла от квадрата CG 33 до пролива, штормило, из-за большого волнения не было никакой возможности расстреливать суда противника из палубного орудия, и приходилось тратить драгоценные торпеды. Двухмесячный перерыв не сказался на воинском искусстве командира. Одна торпеда — одна цель. Подходили близко — иногда не более 1000 метров. Били наверняка. Большая волна хорошо маскировала перископ, но она же мешала точному прицеливанию и идентификации цели… Но стоило выйти на траверз Кадиса, как все стихло, океан подернулся легкой дымкой и воцарился мертвый штиль, солнечная погода.

Ройтер встал в непосредственной близости от оживленных морских путей в ожидании ночи. Хорошо было лишь одно — глубины в этом месте большие — можно смело погружаться на 100–120 метров и дальше — только выдержка, только терпение — медленно-медленно — на бесшумном ходу двигаться к цели. Всплывать под перископ как можно ближе…

Акустик услышал торговое судно, приближающееся с юго-запада. То, что надо! Нос лодки пошел вверх, зашипел воздух, подаваемый в цистерны главного балласта. 40, 30, 20… Папенберг задумался и замер на отметке 12… Судно, а это был сухогруз где-то на 4000 тонн, оказалось довольно прытким… Он приближался куда быстрее, чем рассчитывал Ройтер, а может быть, это его лодка поднималась слишком медленно. К моменту визуального контакта он уже оказался за кормой. Угол получался очень острым, при том для кормового аппарата… Зеркальную гладь вод резала ржавая труба перископа. А с юга к ней уже неслась маленькая точка эсминца.

— Контакт! Военный корабль, скорость высокая, приближается…

— Срочное погружение!

Нос лодки пошел вниз, замолотил компрессор, что означало, что газгольдер опорожнен и нуждается в воздухе, чтобы снова закачать его при продувке балласта. Эсминец прошел над головой, разрывая нервы звуком своих винтов. Пара бочонков отправилась в пучину. Не прицельно, так, на всякий случай… Ведь с сухогруза могли видеть лодку и передать «по инстанции». Ройтер залег, вернее завис. Завис на глубине 80 метров и застопорил ход. Сильное течение стало сносить дрейфующую лодку на… восток. Над головой еще раз просвистели винты эсминца. Еще пара «плюхов». Гулкие раскаты взрывов. Далеко. Слава богу, далеко… Но всплывать нельзя, и моторы на полную мощность тоже не включишь… Рах попробовал выровнять лодку, но безуспешно. Самого малого хода не хватало, чтобы перебороть течение, лодку все больше и больше сносило на восток, в жерло воронки, разделявшей Европу и Африку.