«Подводный волк» Гитлера. Вода тверже стали

В полицейский участок, который до этого времени напоминал сонное царство, ввалились сразу несколько военных. Притащили еще каких-то матросов. В такой же гражданке с чужого плеча, как и у Левински. Его привлек странный акцент, на котором между собой говорили эти ребята — техасцы, наверное. Эти вообще говорят — ни черта не поймешь. Что, сегодня облава на матросов? А вполне может быть, и он, как всегда, оказался не в то время и не в том месте.

Помощник шерифа Майами-Дейд ненавидел нацистов. Впрочем, он ровно так же ненавидел и коммунистов, и демократов, и евреев. Он всю жизнь боролся с преступностью в округе, где о краже велосипеда сообщали газеты, и чувствовал себя на обочине жизни в то время, как где-то творились великие дела. Ему, а вернее не ему, а собственно шерифу показалась подозрительной компания незнакомых бородатых молодых людей на набережной, столпившихся у магазинчика Хантера Дэвиса, который с некоторых пор стал в довесок к обыденным курортным товарам приторговывать еще и грампластинками. Дело было в том, что окружному прокурору Майами-Дейд надоели все эти визиты праздно шатающихся военных, которые сюда приезжают из Майами. Там — полно патрулей, а здесь вроде как они никому особо не нужны, ну вот и устраивают тут черт-те что.

Когда шериф подъехал к ним на машине и попросил предъявить документы — все-таки война, те изрешетили его машину из автоматов. Как в Чикаго во времена сухого закона, только автоматы — немецкие. (В оружии-то помощник шерифа разбирался.) Шериф погиб на месте. Помощнику чудом удалось выскочить и скрыться за каменным парапетом. Добежав до будки спасателей, он вызвал береговую охрану, чем до смерти перепугал самих спасателей, разбежавшихся кто куда. Автоматных выстрелов в Майами-Дейд не слышали за всю его историю ни разу. Но все когда-нибудь случается впервые.

Чем меньше свидетелей у подобных историй — тем лучше. Но тут уже не получилось. Видели редкие прохожие, видели спасатели. Слышали — несколько улиц.

Через полчаса по городу пополз шепоток:

— Немцы, точно тебе говорю!

— Какие немцы, мы же воюем с японцами!

— Японцы — тоже! Говорят, они высадились в Джэксонвиле!

— Это что же, мы теперь отрезаны?

Американцы — индивидуалисты. К ним бессмысленно обращаться как к единому народу. У этих даже план эвакуации — у каждого свой. И план боевых действий — тоже. В городе наступила очень тревожная ночь. Пока ползли слухи, каждый делал свой выбор. А помощник шерифа, получается, теперь за главного. Береговая охрана подоспела очень оперативно и с ходу скрутила на пляже этих двоих, которые и оказались в участке. На матросов в самоволке они были мало похожи. Скорее, на каких-то бродяг. Но эти бродяги, во всяком случае один из них — точно, слишком ловко управлялся с морским офицерским кортиком. Настолько ловко, что в драке ранил одного из береговой охраны. Причем ранил тяжело. Кортик — тоже немецкий. А вот его владелец похож скорее на кубинца. Небритый, всклокоченный, когда-то, видимо, он был обладателем некоего подобия эспаньолки. Сейчас — похоже на козлиную бороду. Дальше произошла еще одна стычка со стрельбой между береговой охраной и группой гангстеров. Вероятно, «немцы», если это действительно были немцы, пытались отбить этих двоих. Американцы организованно отступили в здание полицейского участка, но нападавшим удалось расчленить их силы и отсечь основные от их катера. Теперь в полицейском участке оказались осаждены пятеро из береговой охраны, двое «пленных», помощник шерифа и Левински. Что происходит? Нас атаковал немецкий десант? А может, это просто банда гангстеров, которая только играет под немцев? Сколько их? Где их корабли? Или это только диверсионная группа? А корабли на подходе? На эти вопросы ответов не было. Ясно было одно. В полицейском участке, одном из немногих зданий в этой местности, при постройке которого использовался камень, можно какое-то время держать оборону. Есть пленные, но транспортировать на катере их нельзя. Катер, получается, тоже захватили эти гангстеры. Надо бы вызвать национальную гвардию… Помощник шерифа ее и вызвал, но на том конце линии над ним просто посмеялись и бросили трубку. Остается ждать, пока в береговой охране хватятся катера. Это час-два.

— Эй! Эй! Есть тут кто?! — послышался истерический женский визг с улицы, и в дверь участка забарабанили удары маленьких кулачков. Находящиеся в участке долго думали, открывать или нет. Открыли. В помещение ввалилась девица в огромном — явно ей не по размеру — грязном промасленном свитере. Было похоже на короткое шерстяное платье с воротом.

— Это нацисты! Их там очень много! Там подводные лодки! — верещала она. — А!!! — взвизгнула она, увидев пленного с эспаньолкой. — Здесь тоже!!! — Девица попыталась выпрыгнуть обратно. Помощник шерифа ее удержал. В кулаке у нее был зажат клочок бумаги. На нем кривым угловатым почерком было написано: