Подвойский

Студкомовцы понимали, что предстоит самое серьезное дело из всех, которые им довелось делать. Было решено: организовать Глазову бойкот; выпустить прокламацию, в которой разоблачить политику удушения царским правительством народного образования и просвещения; генералу Глазову отправить письмо, в котором охарактеризовать его деятельность на посту министра просвещения; при составлении письма, а тем более прокламации не дипломатничать, в выражениях не стесняться; призвать студентов, когда Глазов приедет в лицей, не являться на его встречу и на занятия не ходить; постараться организовать акции протеста в других учебных заведениях.

Несколько дней ушло на написание прокламации и письма. Соответствующих знаний и умения студкомовцам явно не хватало. И Николай обратился за помощью к секретарю редакции газеты «Северный край» В. Р. Менжинскому и корреспонденту газеты большевику Л. Федорченко. Наконец все было готово. Студкомовцы и кружковцы распространили прокламацию, начали агитацию среди лицеистов и гимназистов старших классов. На ноги были поставлены все гимназические социал-демократические кружки. По почте генералу Глазову было послано письмо. «С солдатским простодушием и капральской прямолинейностью, — говорилось в нем, — вы объявили себя подчиненным министерству внутренних дел… вы изгоняли честных профессоров, ставили во главе высших учебных заведений жандармов, вы создали целый ряд проектов, имевших в виду задушить высшее образование, фальсифицировать среднее и отравить народное… Знайте же вы, все «жадною толпою стоящие у трона», что вам не удастся заглушить требований жизни; ваша оргия самовластия и произвола подготовила вам катастрофу, и близок день, когда ваше разбойничье властвование рухнет и история… поставит вам позорный памятник».

Прокламация и письмо, считал Николай Подвойский, дело, безусловно, большое, но не главное. Самое важное и трудное — бойкот. Удастся ли его осуществить? Студком провел студенческую сходку с представителями гимназических кружков. Сходка постановила: с приездом Глазова лицея не посещать совсем. Решение было поддержано и гимназистами, хотя в гимназиях это осуществить практически было невозможно, разве только в некоторых старших классах.

О намерениях учащейся молодежи стало известно городским властям, и они предприняли контрмеры. Во избежание крупных неприятностей было отменено посещение Глазовым юридического лицея. А когда во время торжественных встреч в гимназиях старшеклассники отказались приветствовать генерала, сконфуженные городские власти постарались лишить инцидент политической окраски, да и вообще замять его.

Николай Подвойский и его друзья торжествовали победу. Однако именно в эти дни охранка окончательно «расшифровала» Николая Подвойского, раскрыла, кто действует под кличками «Гулак» и «Мироныч». На Подвойского было заведено дело. Агенты получили его приметы и краткую характеристику его деятельности. Николай этого, конечно, не знал. А если бы и знал, то это вряд ли остановило его, ибо революционные события нарастали, захватывая все новые слои населения, подымая от спячки самые инертные, глубинные слои, ставя все более сложные задачи перед большевиками.

9 января 1905 года в Петербурге 140 тысяч рабочих, их жен и детей пришли к Зимнему дворцу, чтобы подать царю петицию с просьбой облегчить положение народа. Но на пути их встала серая стена солдат, ощетинившаяся штыками. Более четырех с половиной тысяч человек было убито и ранено. «Кровавое воскресенье» всколыхнуло Россию. Началась первая русская революция.

Ярославские большевики выпустили листовку, которая заканчивалась лозунгом: «Долой царя-убийцу!» Они развернули бурную деятельность — проводили собрания, митинги, открыто агитируя за стачку и революцию. С повышенной нагрузкой работала подпольная типография. Листовки распространялись всюду — на предприятиях, вокзале, на улицах, митингах и собраниях. Н. Подвойский провел несколько митингов у железнодорожников, на Большой Ярославской мануфактуре. В эти горячие и напряженные дни он воочию увидел твердость и решительность рабочих, их коллективизм и сплоченность, смелость и мужество перед лицом власть имущих. Николай увидел и результаты своего труда — по его призыву рабочие бросали свои станки, верстаки, красильные чаны и шли на митинги. Они были готовы и на стачку.

Партийный комитет поручил Николаю во что бы то ни стало поднять на открытое выступление студентов. Вместе с Н. Зезюлинским, С. Даниловым, Н. Дидрикиль и другими молодыми большевиками он развернул агитацию в студенческих кружках за то, чтобы объявить в лицее забастовку. Студком заседал ежедневно. От агитации в группах перешли к студенческим сходкам. Забастовка лицеистов началась 16 января и продолжалась до самой осени.