Подвох

Выразительные губы Маркуса слабо улыбнулись. Он вернул ей клатч, и его пальцы небрежно коснулись её. Направляясь к выходу из торжественного зала, она всё гадала, было ли это случайностью или он нарочно обжог её кожу своим слабым прикосновением.

Глава 7

Он всё еще отказывался верить, что согласился на это. Чем он думал, когда змей-Леон выпускал свой яд? Маркус и представить не мог, что их глупый спор, словно липкий снежный ком, будет втягивать в себя всё больше и больше свидетелей, делающих ставки, точно в казино. Теперь об этом знали не только Роберт, Лейла и Жоров. Отпрыски как минимум еще четырех богатейших семейств были в курсе грядущего провала Маркуса, который Леон описывал исключительно в самых ярких красках. И хотя большинство из них всё равно ставило на победу Маркуса, ему самому на это было глубоко наплевать. После благотворительного ужина «ДельКо» его уверенность в себе только усилилась. И этому способствовал отнюдь не спор, который выиграть ему не составит большого труда. Маркус с притаившейся гордостью смотрел на своего деда, с которым хотел поздороваться каждый второй, и видел в нем столько силы и преданности своему делу, что в нем самом, точно пламя, разгоралось это мощнейшее чувство, побуждающая к великим свершениям. Он хотел стать таким, как Арнольд. Не купаться в лучах славы, не быть центром всеобщего внимания, а создавать, развиваться и идти твердыми шагами только вперед, сметая любое препятствие на своем пути. За потускневшими от времени глазами Арнольда Ротмана скрывалась целая история взлетов и падений, величия и всемогущества, что в мире бизнеса, как выдержанное вино, с годами становилось только ценнее. В глазах Маркуса не было ничего. Свое жалкое отражение в зеркале иной раз раздражало настолько, что он тут же без труда находил повод и место, где можно было напиться и позабыть обо всем, что угнетало его жалкое существование. Но иногда, когда количество таких дней становилось слишком велико, Маркус, пребывая в состоянии далеком от нормального и здравомыслящего, начинал по-настоящему верить, что такая жизнь – с бесконечными тусовками, путешествиями на личных самолетах и бесперебойными «пробами» элитного алкоголя, – та, о которой можно только мечтать. Зачем работать и чего-то добиваться, когда всё уже сделано? Его прадед открыл небольшую фирму по выпуску медицинских инструментов, а с течением времени превратил её в великую империю, что включала в себя многопрофильные медицинские центры, появившиеся благодаря его сыну Арнольду. Маркусу же нечего было предложить и единственное, что он мог – просто поддерживать компанию на том уровне, какой ей задали его прадед и дед.

Он часто задумывался над тем, что могло бы быть, но не случилось. Если бы его отец Ламмерт был жив, то сейчас бразды правления передавались бы ему, а не Маркусу. Что бы он сделал? Что придумал бы и как усовершенствовал то, что уже имело место быть? Маркус помнил, как будучи маленьким мальчиком, приезжал с отцом в офис, что располагался тогда в совершенно другом здании, больше похожем на старый пятиэтажный дом, нежели на штаб-квартиру могущественной компании. Он слышал, как дедушка Арнольд говорил сыну о планах и перспективах того или иного сегмента, спрашивал, что тот думает по поводу привлечения новых инвесторов, и без устали повторял, что все его слова он должен впитывать в себя, как губка. Потому что за ним будущее. А следующее будущее было за Маркусом. Арнольд верил, что его сын Ламмерт будет еще лучше, еще умнее и успешнее, чем он сам. И тогда Маркус по-настоящему мечтал стать таким, как его дед и отец, впитать в себя всё самое лучшее от двух самых близких ему людей.

Интересно, что стало бы с Арнольдом, узнай он ту жестокую правду, о которой так нелепо стало известно его внуку?

Маркус поморщился. Эти мысли никогда не приносили ничего хорошего, одно только разочарование глубиной в целую бесконечность. Никто ничего не знал, никто ни о чем не подозревал и вряд ли даже мог себе представить то, что уничтожило в семнадцатилетнем юноше любое желание стать великим Ротманом, о которых в их семье слагали чуть ли не целые легенды. Эта мерзкая правда убила бы его мать, что хоть и обладала острым умом, отличалась душевной гармонией и исключительным самообладанием, но всё же была ранимой и порой наивной женщиной. И это придавало ей особый шарм и притягательность, что до сих пор уютным, как от неспешного огня в камине теплом, разливалось в зачерствевшей душе Маркуса. Она выросла в семье простых учителей и по её же собственным словам видела для себя точно такое же будущее. Но случайная встреча с Ламмертом Ротманом уничтожила её сухие планы на жизнь, превратив в сильную женщину, оберегающую свою семью от любых невзгод, точно цербер. Собственно, семья и стала для неё работой, в которой никогда не было выходных.