Подземелье ведьм

По второму лилось нечто липкое, как цветочный мед. Тоже кровь?

И тут чулок ее заметил.

— Ты куда?

Он кинул в нее что-то тяжелое, она стала терять сознание от удара в затылок, но удар ей помог — он толкнул ее вперед, и Даша упала, ударившись о тумбочку так удачно, что тумбочка сдвинулась.

И за ней блеснул темпоральный квадрат.

Но ей не достать до него. Никогда не достать — потому что чулок стал стрелять. Он стрелял ей в ноги, она содрогалась, но не от боли — боль уже давно завладела всем телом, — а от приближения смерти.

И уже совсем умирая, Даша все же умудрилась — вне сознания — дотронуться ладонью до металлического квадрата.

И тут же она исчезла.

Не только в квартире, но и во всей Вселенной ее уже не было, потому что она была в движении, в пути, когда исчезает масса…

3

Даша пришла в себя в неуютном и суровом транстемпоральном отсеке.

Она старалась не двигаться, понимая, что тогда возвратится боль и она этой боли не выдержит. Поэтому, открыв на мгновение глаза, она закрыла их снова.

Ничего не происходило.

Потом послышался голос:

— На этот раз пришлось нелегко?

Мудрая и оттого скучная тетя Тампедуа сидела на неудобном шатучем стуле у стены. В старомодных очках, с прической «пармезан», которую уж двадцать лет никто не носит, она была похожа на грузного филина.

— Ты же видишь! — простонала Даша. — Я могла там умереть. Я чуть не умерла.

— Не умерла, тогда вставай. Нечего разлеживаться, тебя друзья поджидают.

— Они же рехнутся, если увидят, на кого я похожа!

— Возьми себя в руки.

Даша отказывалась подняться. Ковер был жестким, но надежным и безопасным.

— Они сюда не проникнут? — спросила Даша.

— Не старайся показаться глупее, чем ты есть на самом деле. Мы не на предвыборном митинге.

— Позовите доктора.

— Нет, мой президент. Лучше открой глаза.

Даша открыла глаза.

Тетя Тампедуа держала перед ее лицом небольшое зеркало на длинной прямой ручке.

…Никакой крови, никакого выбитого глаза, никаких синяков и ссадин.

Обыкновенное, милое, приятное, неправильное лицо президента.

Даша знала, что это именно так. Она не в первый раз уходила в виртуальное прошлое.

Но на этот раз все было настолько тяжело, что Золушка еле смогла вернуться во дворец.

Даша поднялась. Все в ней ломило, страдало, ныло.

— Но я и шага ступить не могу.

— Это лишь означает, — цинично сказала тетя Тампедуа, — что все болезни от нервов и только сифилис от удовольствия.

В отсек заглянул Паскуале.

Он знал о «заплывах» президента лишь в общих чертах. Обо всем знали лишь Даша и тетя Тампедуа.

— Заждались, — сообщил он. — Тебя не было больше двух часов.

— Неужели я там пробыла только два часа?

— Около двух часов, — сказала тетя Тампедуа.

— Ты не представляешь, сколько всего произошло!

— Поэтому и существует эта программа, — сказала тетя Тампедуа. — И будет существовать далее.

— Но там я уже, наверное, умерла.

— Думаю, что сегодняшний визит — исключение. Но закономерное.

— Хоть бы кто-нибудь из вас побывал там со мной! Вы бы так не рассуждали.

— Визиты туда — слишком дорогое удовольствие, — сказал Паскуале. — Некоторые даже ворчат, что президент живет не по средствам.

— Пускай они займут мое место, — обиделась Даша.

Никто ей не ответил.

Но и без этого президент знала, что ответит ей профессор Тампедуа. Или те, кто создавал эту программу:

«Ты не можешь позволить себе, голубушка, всегда существовать только в мирной, благополучной реальности. От такой жизни даже кошки тупеют.

Ради тебя и тебе подобных был воссоздан канал в прошлое.

Конечно, это лишь альтернативное прошлое. Такого прошлого не было и быть не могло. Не было и города Веревкина, и рынка в нем.

Раз в месяц на несколько часов тебе положено добровольно проваливаться в страшный кошмар, который нормальному уму придумать невозможно. Там, в черной сказке, ты сталкиваешься с людскими страданиями, получая свою законную долю. Ты должна впитать в себя эту боль, чтобы возвратиться очистившейся от мелочей жизни и достойной высокой участи. Иди к своим подданным, смейся и трудись с ними. Им не грозит город Веревкин. И никогда не забывай, что в глубинах твоего сознания, а значит, и в альтернативной действительности люди бьют, мучают, убивают своих близких».

Даша вздохнула и подошла к зеркалу.

Косметикой она не пользовалась, потому что у нее была репутация женщины, которая никогда не пользуется косметикой и красота которой в подпорках не нуждается…

Глядеть на профессоршу Тампедуа не хотелось. Словно та знала какой-то гадкий секрет, чего простить невозможно.

Королям и президентам лишь кажется, что они все могут. На самом деле они — игрушки в лапах специалистов и советников.

Даша миновала зал и оказалась у бассейна.

В воде плескались друзья и однокашники, которые при виде ее оживились и стали звать к себе.

— Окунись хоть на минутку, Дашка, ты не представляешь, какая чудесная вода!

— Дашка, не зазнавайся и не изображай из себя шишку на ровном месте!

— Где Вадик? — спросила она Нектария.

— Улетел, сказал, что не может ждать.

— Не хочет ждать, — жестко поправила друга Даша.

Как ей его сейчас не хватало!