Подземелье ведьм

— Кто — я?

— Груздь, Артем Артемович. Не узнала — богатой будешь.

— Не нужно мне богатство.

— Тогда открывай.

— Ты только что здесь был.

— А я говорю — открывай. Дело есть.

— Какое дело?

Он снова позвонил.

Вроде бы Семен уже ушел. Можно открывать. А дальше тянуть — только возбуждать подозрение.

Груздь вошел, заполнив вялым телом весь коридор.

— Твой дома? — спросил он.

— Мой в газете, — ответила Зинаида. — Его Изя вызвал, задание важное.

— Ну и хорошо, что он на работе, хотя сильно сомневаюсь, — сказал Груздь. — Душит он где-то христианских младенцев.

— Ну что ты говоришь! — возмутилась Зинаида. — Семен никого в жизни и пальцем не тронул.

— Это тебе так кажется по причине совместного проживания, — ответил Груздь. — У меня дело короткое. Могу помочь.

— Как так — помочь?

— Я единственный, кто имеет знания о вас. Моя информация — твое спасение.

— Я вас не совсем понимаю.

— А тебе и не надо понимать.

Груздь не был в себе уверен и внутренне был готов уклониться от заслуженной пощечины. Оттого был даже более агрессивен, чем того требовали обстоятельства. В то же время еще больше он боялся упустить момент, продешевить — ведь такое везение случается раз в жизни, и нужно ухватить свое везде, где могут дать.

С утра Груздь деятельно носился по городу, убежденный, что поймал злоумышленника. Хотя чуял, что поймал-то он за хвост тигра.

— Есть предложение, — сказал он, заполняя собой проход на кухню, — что я могу гарантировать вашу безопасность. Никому ни слова из уважения к памяти твоих родителей и тебе лично.

— Мои родители живы и здоровы, — ответила Зинаида.

Она уже почти знала, зачем он заявился.

— Это не так важно.

— Скорее, Груздь, — сказала Зинаида. — Скорее, я спешу.

— А ты не спеши, потому что от возмездия ты не уйдешь. От справедливого, ты меня понимаешь?

— Или говори, или мотай отсюда.

— А я ведь вдвое тебя старше, по крайней мере.

Зинаида не смела собирать при нем сумки. Может, он с другим пришел, а тут убедится, что прав.

— Вопрос о твоем Семене. Я его, конечно, уважаю.

— Родители его далеко живут, — сказала Зинаида. — Ты их уважать не можешь.

— Я отношусь с уважением к любому живому существу, честное слово. Недаром я представляю собой ведомство гражданской обороны.

— Ага, накройся простыней и ползи на кладбище. И что же ты хотел сказать?

— Тысяча «зеленых». И я твой друг. И молчу.

— Тысяча «зеленых»? А их нет у меня.

— Есть, я все знаю. И две тысячи найдется, но мне всего не надо, я только за услугу возьму и пошел.

— Дурак ты, Груздь, — сказала Зинаида. — Как только я тебе хоть рубль дам, ты сразу на меня донесешь, потому что тогда у тебя сомнения пропадут. Нет тебе ни рубля, нет состава преступления. Пошел отсюда, катись колбаской по Малой Спасской.

— Ты грубо себя ведешь и ошибаешься.

— Считай как знаешь.

— Ты меня толкаешь на сообщение в компетентные органы.

— А ты и без этого побежишь в компетентные органы, — сказала Зина. — Только там тебе не заплатят.

— А может, пятьсот?

Зина подумала, что Груздь сильно постарел. Она его с детства знала, он еще с лекциями по ДОСААФу выступал, как оберегаться от радиации.

— И что ты к моему Семену привязался?

— Потому что он не Семен, — Груздь понизил голос, словно опасался подслушки, — а враг номер один, засланец инопланетных органов.

— Знаешь, что я тебе скажу, — ответила Зинаида. — Плевать мне с высокого дерева, как ты Семена назовешь. Он мой муж, понимаешь? Я люблю его. И таким сволочам, как ты, никогда не отдам. На любом суде его отстою!

— Ох и продалась ты, Зинка, ох и продажная! Выведут тебя на чистую воду, может, ты сама уже укушенная.

— И что же?

— А ты про вампиров смотрела? Вампиры как подсосут твоей кровушки — и все, ты сама вампирка.

— Тронутый ты, Груздь.

— Тронутый не тронутый, а даю тебе час на размышление. В ФСБ меня с распростертыми объятиями ждут.

— Ох и рискуешь ты, Груздь, — сказала Зинаида.

— Через час. Напиться не дашь?

— Не дам!

— Это тебе тоже припомнится.

Она закрыла за ним дверь, даже набросила цепочку.

Дыхание было быстрым, голова кружилась. Он не будет ждать час. Не будет. Он уже побежал. И они ее возьмут, а тогда Сеня сразу им попадется. Ведь долго не протерпит без нее, прибежит за ней. Она же его знает. Он любит ее. А к нашим сволочным нравам не привык и попадется. Он же, наверное, думает, что люди — порядочные…

Она поймала себя на странных размышлениях, будто Сеня — как ребенок, что его нужно охранять от наших органов. Значит, что же, она предательница? Ради мужика готова предать свою Землю?

Думая так, она быстро кидала вещи в сумку, что пригодится, и не только шмотки, шмотки не главное, а вот коробку со своими невеликими драгоценностями, любимую бритву Семена, пиджак…

В окно кто-то смотрел.

Она выпрямилась.

Первым движением было добежать до окна и закрыть штору.

Но на полпути к окну она сообразила, что там — против света плохо видно — стоит всего-навсего Изя Иванов, редактор и даже некогда, в отдаленном прошлом, случайный любовник Зины.

Этот еще чего приперся?

Время же идет.

Может, сделать вид, что тебя нет?

Он крикнул в форточку:

— Чего спешишь, красавица? Мне на минутку.