Подземка

сообразить: они очень похожи - Семеныч и тот парень, что лежал сейчас придавленный куском искореженного металла.

      - Прости, Семеныч. Я и вправду не знал, - скорбно произнёс я.

      - Уходи, - попросил он.

      - А ты? - удивился я. - Здесь останешься? Тебе, наверное, помощь нужна. Похоронить надо парня.

      - Уходи, - повторил убитый горем мужчина. - Сам справлюсь.

      - Хорошо, Семеныч. Прощай. Извини, если что.

      Ничего не оставалось делать, как продолжить путь в одиночестве. Скоро Семеныч и его сын остались у меня за

спиной. Я побрёл по шпалам, стараясь не оборачиваться. Надо было искать пропавшую девушку. С ней определённо что-то

произошло, и это что-то вряд ли относилось к разряду хорошего.

      Главной загвоздкой было то, что я абсолютно не представлял, куда двигаться дальше. Осталось положиться на

интуицию. Пока, вроде бы, она не подводила, иначе не стоял бы сейчас здесь, а догнивал где-нибудь на поверхности.

      Интуиция подсказывала, что возвращаться и звать на помощь бессмысленно, поэтому я перебрался через баррикаду

и, держа автомат наготове, двинулся вперёд, надеясь, что не заплутаю в бесчисленных отворотах. Почему-то верилось,

что наши с Лило пути не разминутся.

      Не знаю, сколько я протопал, едва ли метров триста, но этот путь показался бесконечным. Руки, сжимавшие

автомат, одеревенели, на лбу выступил пот. Я так взвёл себя, что любой шорох спровоцировал бы немедленно шквальный

огонь с моей стороны. Дальше так продолжаться не могло. Я заставил себя немного расслабиться, иначе сердце выскочило

бы из грудной клетки. Пришлось прибегнуть к вычитанной в одной из книг псевдокитайской методике. Пара глубоких

вдохов и выдохов сделали своё дело. Я успокоился и намного уверенней двинулся дальше.

      Вскоре судьба вновь подкинула мне испытание - я достиг развилки. Пришлось остановиться и задуматься. По какой

нитке следовать дальше, я не знал. Как в старой доброй сказке: направо пойдешь - коня потеряешь, налево пойдешь -

жену обретешь. Вспомнился разговор с Игорем. Что ж, каждый мужчина имеет право налево. Следуя этой логике, я пошел

налево. Если Лило еще жива, она ждет моей помощи. А она жива. В этом я уже не сомневался.

      Тот, кто когда-либо ездил в метро и смотрел из окна на пролетающие мимо с бешеной скоростью системы

коммуникаций и дежурного освещения, протянутые вдоль стен туннелей, мог заметить: при подъезде к станции их

количество увеличивалось. Вот и сейчас, по косвенным признакам, я ощутил приближение к цивилизации. И еще кое-что.

Невнятный, липкий, как паутина, страх и ненависть. А что самое паршивое: это были чужой страх и чужая ненависть. Эти

чувства не принадлежали мне. Чем дальше я шел, тем сильнее казалось, что кто-то копается у меня в мозгу, словно

ребенок в разодранном плюшевом мишке, изучая его содержимое.

      Я потряс головой, но наваждение не исчезло. Определенно моя скромная персона стала объектом чужого интереса.

Или последние события так меня доконали, что я окончательно съехал с катушек. Последняя версия не показалась мне

такой уж нелепой. Приходилось знавать мужиков куда выдержанней, чем я, которые постепенно превращались в лишённые

разума овощи. Иногда это происходило довольно неожиданно.

      Я напряг мозг и, похоже, постороннее присутствие исчезло. Немного погодя странные ощущения показались мне

всего лишь плодами неимоверной усталости, как физической, так и психической.

      Впереди замаячил свет, я прижался ближе к стене, стараясь не особо афишировать свое присутствие. Кто знает,

как принимают незваных гостей на этой станции. Тем более, после того, что произошло с дрезиной, я тоже не особо

доверял первому встречному. Немного смутило отсутствие постов. Всё указывало на близость станции, а, следовательно,

и заградительные кордоны, но я ничего не видел. Похоже, караульными мерами тут пренебрегали.

      - Брось оружие и подними руки в гору, - голос позади, прозвучал, словно выстрел в спину.

      Несмотря на все предосторожности, меня обыграли.

      Послушно бросив автомат на землю, я повернулся, подняв руки, и как можно дружелюбно спросил:

      - Вы чего, мужики? Я свой, с Двадцатки.

      - Хоть с Тридцатки, - равнодушно бросили в ответ. - Нам плевать. Стой пока так.

      Я застыл с поднятыми руками. Из темноты вынырнули двое: старик с древней берданкой, и тощий юноша, которого,

при желании, можно соплей перешибить.

      Глядя на них, я сильно пожалел, что бросил автомат. Если бы не фактор неожиданности, никогда бы этого не

сделал. Партизаны, блин. Я опустил руки.

      - Хорош дурить, дед!

      - Я тебе не дед, - сердито ответил старик. - А ты мне не внук.

      Он повел ружьем в сторону подростка.

      - Вот он - мой внук!

      - Хорошо, - согласился я. - Пусть будет по-вашему. Но зачем ружьем-то стращать?

      - А кто знает, что у тебя на уме? - дед опустил ствол. - Крадешься тут с автоматом, может, напасть на нас

хотел.

      - Не складывается у тебя. Это не я на вас, это вы на меня напали. Сзади.

      - Э, нет, - возразил старик. - Мы за тобой, почитай от самой развилки следим.

      Да уж. Похоже, старею.

      - Станция рядом?

      - Рукой подать.

      - Как называется? - я небрежно поднял автомат и повесил на плечо.