Подземная Канцелярия

– И самая большая проблема заключается в том, что, несмотря на все твои имена и на все, что я о тебе знаю, ты продолжаешь мне нравиться.

– С этим я ничего поделать не могу.

– Я тоже, к сожалению.

И мы замолчали. Это был тупик.

Наверное, здесь я должен сделать признание, которое прольет свет на некоторые события, часть которых уже произошла, и часть которых только должна произойти по ходу нашего повествования.

Да, я – вампир, монстр, пьющий людскую кровь и получающий от этого удовольствие, убивающий и не умирающий, проклинаемый и ненавидимый многими и еще большим числом забытый. Понимаю, что современному так называемому цивилизованному человеку куда легче смириться с верой в маленьких зеленых человечков с Плутона, прилетевших на Землю с экстремистскими намерениями, или в злобных мутантов, расплодившихся в результате секретных армейских экспериментов, а отнюдь не в старые, поросшие мхом суеверия, однако факт моего существования от этого не перестает быть фактом. Я живу в двадцатом веке и я – вампир.

Родом я не из Венгрии, в гробу уже давно не сплю и девственницами не интересуюсь. Вампиры больше не живут в зловещих и при первом же взгляде на них пробуждающих самые мрачные предчувствия замках и не терроризируют жителей окрестных деревень. Они затаились и ушли в тень больших городов. Большая часть мифов про наше племя так и осталась мифами. Но кое-какие факты все же верны.

– Все-таки сколько тебе лет?

– Так много, что я не помню.

– И за всю свою жизнь ты никогда с подобным не сталкивался? – спросила она.

– С подобным тебе? Нет.

– С подобным нынешней ситуации, – отрезала она, явно не склонная выслушивать сомнительные комплименты.

– Лично нет. Но кое-что слышал от своего приятеля.

– И как он решил вопрос?

– Там дело было не с ним, скорее, со знакомым его знакомого…

– Это частности, – сказала она. – Они нашли решение?

– Нашли, – неохотно признал я. – Но оно тебе не понравится.

– Почему?

– Он был безумно влюблен в смертную женщину, и, когда пропасть между их мирами стала слишком большой, он перенес ее в свой мир.

– То есть сделал ее вампиршей?

– В общих чертах – да.

– Ты прав, – сказала она. – Мне это не нравится.

– Не волнуйся, – сказал я. – Я же обещал тебе…

– Но могу ли я верить тебе на слово?

– Почему нет? Разве я когда-нибудь давал тебе повод усомниться в моем слове?

– Пока нет, – признала она. – Но ты же…

– Монстр, – подсказал я.

Она промолчала. Просто не нашла слов.

Я отпил еще чая и закурил сигарету. Дурная привычка, приобретенная у смертных. Правда, рак легких мне не грозит. Курю я уже четыреста с лишним лет, и одним этим фактом мог бы зарабатывать миллионы долларов на рекламе табачных изделий. В отличие от «ковбоя Мальборо», загнувшегося от вышеупомянутого рака на пятом десятке.

По сосредоточенному лицу Ольги было видно, что она собирается с силами и накручивает себя. По идее, сейчас она должна выпалить какую-нибудь гневную тираду. Если я хоть что-нибудь понимаю в смертных женщинах.

Я в последний раз затянулся и потушил окурок в пепельнице.

– Да, ты монстр! – выпалила Ольга. – Ты очень правильно себя назвал! Ты – чудовище, убиваюшее людей!

– Вряд ли моего сегодняшнего оппонента можно отнести к числу людей, – сказал я. – Такой же монстр, как и я, только меньшего калибра.

– Оппонента! – фыркнула она. – Ты, с твоими бредовыми идеями и дурацким кодексом чести! Ты говоришь, что дал ему шанс!

– Как обычно, – сказал я. – Осиновый кол и серебряный кинжал, не моя вина, что он выбрал неправильно.

Вбить осиновый кол в грудь вампира, коли вампир не спит, дело более чем сложное, и под силу оно только Ван Хельсингу или кому-то из его ближайших сподвижников. Серебром же меня убить нельзя, зато можно нанести тяжелые раны, которые могли бы отвлечь меня от мыслей об охоте и спасти жизнь этого недостойного субъекта. Но с фольклором он был незнаком, а даже если и был знаком, то в большинстве случаев фольклор ничем не мог бы ему помочь. Потому что в большинстве случаев фольклор лжет.

– Даже если бы он выбрал правильно, – сказала Ольга. – Даже если бы вместо кинжала у него был двуручный меч, разве это могло бы ему помочь справиться с тобой? Какие у него были шансы против тебя? Против бессмертного?

– Даже сопливый новичок способен выйти на поединок против отъявленного бретера и уложить его случайной пулей, – сказал я. – Ты же не станешь отрицать, что такой возможности не существует? Так и я не говорю, что наши шансы были равны, но хоть какой-то шанс у него все же был, не так ли?

– Какой? Один из миллиона?

– Но все же это шанс, – сказал я.

– И твоя совесть чиста, потому что ты соблюдаешь тобой же придуманный дуэльный кодекс?

– Я – вампир, – напомнил я. – Еще не факт, что у меня должна быть совесть.

– Да, к сожалению. – Она вздохнула. – Я все время пытаюсь подойти к тебе со своей человеческой меркой… Ты знаешь, кто тебя заказал?

– Понятия не имею. Мне казалось, что антикварный бизнес – дело довольно-таки спокойное. Ну разве кто-нибудь хоть когда-то слышал о разборке антикваров?

– Я не слышала. На тебя никто не наезжал?

– Если и наезжали, то мне об этом неизвестно.