Подземная непогода

Узнав адрес в киоске справочного бюро, Яковлев без труда разыскал на улице Павлика Морозова трехэтажное здание со стеклянными стенами.

- На второй этаж, пожалуйста, на антресоли, - сказал вахтер. - Только сейчас обеденный перерыв.

На втором этаже Яковлев попал в широкий коридор, где на дверях висели будничные таблички: "Бухгалтерия", "Отдел кадров", "АХО". В конце коридора был буфет, оттуда разносился запах пирожков и солянки. На стене висели приказы, отпечатанные на папиросной бумаге, и объявления. Пришли три девушки, прикрепили кнопками ярко раскрашенную стенгазету "За точные предсказания!", вслух начали читать последний отдел "Кому что снится": "

Алешину - что он предсказал небывалое землетрясение в районе Зоопарка.

Балабановой - что она чемпион по всем видам спорта.

Грибову - что у дальневосточной группы документация лучше, чем у балтийцев..."

- Досталось Грибову, - заметил Яковлев.

И одна из девушек возразила с обидой:

- Нашли кого ставить нам в пример - балтийцев! У них покой и тишина, подземный сон. Сделали документацию, положили в архив, проверяй раз в полгода. А у нас каждый месяц подвижки и все прежние цифры насмарку.

Звонок оповестил о конце перерыва. Захлопали двери, и коридор опустел. Яковлев увидел лестницу, поднялся по ней и вышел на антресоли. Узенький балкончик окружал громадный светлый зал, где стояло множество столов.

Все помещение было наполнено деловым шумом. Шуршали листы, стрекотали аппараты, раздавались выкрики: "Кому Камчатку?", "Кому Закавказье?", "Сюда, сюда!", "Девочки, кто взял мои карандаши?", "Товарищ начальник, можно вас на минутку?"

Яковлев любил разбираться в незнакомых делах. Он задержался на антресолях, с интересом наблюдая деловую суету.

- Иван Гаврилович, ты ли это? Здравствуй, здравствуй! - Сдержанно улыбаясь, Грибов дважды пожал руку гостю. В этом выразилось его особое удовольствие.

- Я так и думал, что это наш А.Грибов - камчатский. Так объясняй, А.Грибов, какую ты беду нам предсказываешь?

- Иван Гаврилович, как там на Камчатке? Какой километр идет? На стройке давно был?

Трижды Яковлев заговаривал о землетрясении, а Грибов все выспрашивал о Горелой сопке: как там строители, и как геологи, и что соорудили, и что нашли, и кто из знакомых попадался на глаза... Тася не попадалась ли?

- А зачем нас покинул? - упрекнул Яковлев. - Столько воевал за проект, а как начали стройку, остыл. Я и то удивлялся: наш Грибов - камчатский, но изменил, не наш стал.

Грибов помрачнел:

- Да, вынашивал идею, да, воевал за проект и все-таки ушел. И не сразу понял, что надо уйти. Ничего не поделаешь, Иван Гаврилович. В наши дни всякое дело передается по эстафете. Только художник задумывает картину и сам же пишет ее. В производстве так не бывает. Я геолог и был нужен, пока шли изыскания, а сейчас работа строительная. В Гипровулкане инженеры спорят - применять ли шахтный бур или проходческий комбайн, где строить бетонный завод, откуда везти трубы. Конечно, я автор замысла, меня уважают, со мной считаются, спрашивают мое мнение. Но я молчу. Нет у меня своего мнения о комбайне и бетонных заводах. Теперь спрашивают все реже. Я не обижаюсь. Конечно, я могу изучить инженерное дело. Но если я - квалифицированный геолог, зачем переучиваться на строителя? Прав я или нет?

- Похоже, что прав.

- И вот два года назад, - продолжал Грибов, - меня пригласил профессор Дмитриевский. Ему поручили возглавить Службу подземной погоды. Дело необычное, сложное, ответственное и новое. И я подумал: зачем я буду консультантом при своем собственном проекте, почетным членом Совета за прежние заслуги. Уж если я зачинатель, так и следует мне быть зачинателем. Подумал... и пошел к Дмитриевскому. Начинали с малого: была опытная партия - два геолога, два коллектора, в Крыму по горам лазили. А сейчас уже целое предприятие, завод предсказаний в несколько цехов.

- Вот я и гляжу на цех с антресолей, - заметил Яковлев. - Стараюсь разобраться. Подожди, не подсказывай. Сам пойму.

3

Работа начиналась, очевидно, там, где стрекотали телеграфные аппараты. Невидимые руки выдавали из окошечка клубки телеграфных лент, напоминающих праздничный серпантин. Лента попадала на конвейер. Машина резала ее, наклеивала на аккуратные бланки. Бланки проваливались в другую машину, похожую на шкаф с белыми дверцами. А из нее выскакивали стопки продырявленных карточек. Сотрудники сортировали их и передавали по рядам.

- Там в углу телеграф? - спросил Яковлев.

- Даже радиостанция. На нас работают больше трехсот глубинометрических станций во всех концах нашей страны и в странах народной демократии. Ведь землетрясения не считаются с государственными границами. Центр может быть в Румынии, а отзовется на Украине. Эти станции присылают нам кодированные сообщения. Номер станции, местоположение, место съемки, глубина - все обозначено цифрами. А вот расшифровочная машина. Она сама читает и наносит данные на карточки.

- А зачем дырочки?