Подземная непогода

- Ага, понял! - воскликнул он оживленно. - Видал я такого, как вы, приезжал к нам на Камчатку. Когда он был студентом, учили его рисовать дворцы, а как кончил - поручили проект трансформаторной будки. Ну вот, человек пал духом. Ноет, жалуется: "Искусство умерло". Пишет заявление: "Отпустите меня, Я специалист по большим объектам". Неверно. Нет специалистов по большим объектам. Большие мы поручаем тому, кто малые строит лучше всех. Тут дело в человеке, а не в дипломе. Я с вами не попусту болтаю. Мне Грибов говорил: "Из подводных глубинометристов Кравченко - лучшая". Ах, вы лучшая? Так милости просим на простор. А пока были средней, вам еще следовало на прежнем месте доучиваться.

У Елены горели глаза и щеки. Куда девалась испуганная женщина, мечтавшая о бегстве? Ей хотелось немедленно взяться за новую работу.

- Но нужны специальные пароходы, - сказала она. - Когда качает, нельзя заниматься съемкой. На "Аяне" и "Алдане" есть подводные камеры.

- Особых пароходов с камерами не обещаю. Надо приспосабливаться к обычным. Не каждый же день качает.

Елена тут же согласилась:

- Можно и приспособиться. Я вела съемку с пограничного катера и с подводной лодки.

- Ну вот видите! А я еще вам о смелости рассказывал.

Но здесь беседу прервал летчик: он прислал записку. Яковлев прочел и повернулся к Елене:

- Сейчас вам придется проявить смелость.

В записке было написано: "Аян" под нами. Сесть на палубу не смогу пляшет. Как будете спускать пассажирку?"

Яковлев открыл люк. Елена увидела судно. Оно казалось игрушечной лодочкой, прыгающей на волнах. Тяжелые валы играли с "Аяном", то поднимали на свои могучие хребты, то стряхивали с гребней.

Вертолет снижался. Вскоре можно было различить людей на тускло освещенной палубе. Сверху они выглядели непривычно: коротконогие, плечистые, приземистые и бегали проворно, как ртутные шарики, суетясь у широкого брезента.

- В самом деле, сесть на палубу нельзя, - сказал Яковлев Елене. Суденышко маленькое, мачты так и чертят, можно винтом задеть, тогда вертолету конец. И нам всем, и тем, кто на палубе.

Он выбросил из люка гибкую лестницу. Конец ее приподняло ветром и заполоскало. Лестница пронеслась над палубой и на секунду оказалась над волнами.

- Коротка, - заметил Яковлев. - Надо будет прыгать с нее на брезент. Вот они уже натягивают. Это не страшно, в цирке именно так страхуют. Только не промахнитесь!

Елена заглянула в люк и отшатнулась.

- Нет, я не смогу! Я шагу не ступлю... Свалюсь в воду обязательно.

- Давайте я тогда спущусь первый, а вы за мной. Спрыгнем вместе, вдвоем веселее!

- Нет, нет! Я упаду сразу... У меня голова кружится... - Елена закрыла глаза.

- Если голова кружится, это худо. - Яковлев в некотором замешательстве посмотрел в люк, потом на Елену, обвел глазами каюту и вдруг улыбнулся: Придумал! Лезьте сюда, в спальный мешок! Сейчас мы вас спустим лучше, чем на лифте... Обвяжитесь канатом!.. Нет, вы плохо завязываете, лучше я сам... Теперь снаружи, теперь еще раз. Еще тут проденем для верности.

- Только не завязывайте голову! Я смотреть хочу... - сказала Елена, покорившись своей участи.

Через несколько минут она уже качалась в воздухе под вертолетом. Глядеть вниз было очень страшно. Палуба все так же плясала и металась, внизу оказывались то постройки, то брезент, то черная жадная вода. Летчику никак не удавалось удерживать вертолет над судном. И чем ниже, тем сильнее казались размахи, тем быстрее мелькали предметы.

Но вот сильные руки схватили ее.

Елену понесли по палубе на руках, на руках спустили по узкому трапу. И когда в трюме, освободившись от пут, она встала на собственные ноги, к ней приставили двух матросов, которые вежливо поддерживали ее.

- Разобьетесь, а нам отвечать, - сказал капитан. - Товарищ-то ваш голову разбил. Вышел из рубки, а тут как раз волна. Захлестнуло, сшибло и понесло. Стукнулся о мачту, лежит без памяти сейчас.

Впрочем, поддержка была необходима. В трюме качало меньше, чем на палубе, но для непривычной Елены слишком сильно. Стены то убегали, то опрокидывались на нее, пол ходил ходуном. Елена чувствовала себя как на качелях.

- Товарищи, но сегодня же здесь нельзя работать! - сказала она. - А где ваша камера?

Капитан кашлянул с сомнением:

- Камера подводная, гражданочка. Ее небезопасно спускать. Качка велика, может канат лопнуть. Мне товарищ Яковлев приказал вас беречь.

Но Елена после головоломного спуска в спальном мешке чувствовала себя на все способной. Ведь она вела себя молодцом: не вскрикивала, не упиралась, не бледнела.

- Я прилетела сюда, чтобы работать, а не беречься! - возразила она запальчиво. - Готовьте камеру.

10