Подземная тюрьма

Доводилось ли вам вблизи видеть людей в ХЗ (химзащите)? Если нет, сообщаю: это настолько забавное зрелище, что с непривычки можно помереть со смеху. На сборах, помнится, одевали ОЗК, так вот, все два часа были сплошные покатушки, и потом я полдня икал.

Второй раз это было на проверке, а там вроде бы совсем не до смеха: получишь «пару» — могут лишить «тринадцатой», и все равно, ржали как эскадрон гусар е… эмм… нет, лучше так: как эскадрон гусарских лошадей. Да, я в курсе, что где-то в нормальных войсках люди часами бегают в этой ХЗ, отрабатывают «вводные» и выполняют тяжелые нормативы, и это уже совсем не смешно.

Но меня это как-то не коснулось, поэтому мне было весело. А необходимость все подряд документировать и снимать на камеру только усугубляла процесс.

— Сцена номер один: «Папа хочет слоников». Слоники какие-то нестандартные: худосочные, мелкие и, вообще, явно недоношенные. Но папа хочет — значит, слоникам быть.

— «Папа» у нас Домовитый, — компетентно поправил Юра, глядя в камеру. — А слоников хочет дядя прокурор.

— Хорошо, не будем вступать в противоречие с действительностью. Сцена номер один: «Дядя хочет слоников».

Сцена номер один получилась весьма непродолжительной: Степа, Юра и инженер буквально впрыгнули в Л-1, им понадобилось меньше минуты, чтобы облачиться и надеть «трансы». Да, «трансы»[22] — это, оказывается, не психические состояния, как мне до недавнего времени думалось, а непромокаемые герметично закрывающиеся мешки — Юра и Степа их почему-то именно так и называют. В общем, троица наша мгновенно экипировалась, а мы с доктором — нет. Доктор под землю не собирался, так что мне пришлось отложить камеру и тоже натянуть на себя резину. У меня это заняло значительно больше времени, чем у коллег.

Пока я одевался, Юра поделился наблюдениями:

— «Наружка». — Он кивнул на иномарку с тонированными стеклами, стоявшую в противоположном конце двора.

— «Наружка»? — неприятно удивился я. — То есть они за нами наблюдают?

— За нами, за ними, короче, за всеми, кто в колодец полезет.

Я посмотрел на коллег: похоже, ни на кого, кроме меня, сообщение Юры не произвело никакого впечатления.

— А чья это «наружка»? С какой целью они за нами наблюдают?

— А нам не по? — Юра пожал плечами, повернулся к иномарке и неожиданно несколько раз подпрыгнул, крест-накрест взмахивая руками над головой — как это обычно делают группы поддержки на стадионах. — Хлопцы, маму вашу е, чьи вы будете? Кто вас, плятт, в бой ведет?

Мне это показалось верхом легкомыслия, но я не стал одергивать зарвавшегося коллегу: Степа — командир, на это совершенно никак не отреагировал, значит, это действительно не так уж и важно.

— Помешать они нам не могут, — как обычно, пришел мне на помощь доктор. — А наблюдают за колодцем просто так, в рамках «разработки». И вообще, привыкайте, поручик: вы теперь постоянно будете в центре внимания различных спецслужб.

По завершению обрезинивания меня ожидало неприятное известие. «Транс», который выделили персонально для меня, почему-то оказался в три раза больше, чем у всех остальных. Вот так ни фига себе, новости!

— Я положил тебе инженерный комплект, — благосклонно кивнул мне инженер.

Так, а вот это уже была явная дедовщина. Меня едва не перекосило от злобы, с трудом сдерживаясь и подбирая слова, я процедил:

— Послушайте… Эмм… Как к вам обращаться?

— К нам? — удивился инженер. — Коллеги, друзья, братья на твое усмотрение, никто не ограничивает.

— Нет, я имею в виду — к вам лично.

— Ко мне?

— Да-да, к вам.

Инженер с недоумением оглянулся:

— А меня что — двое и более? Почему — «к вам»?

— Ну как… Вы кто по званию?

— Я майор, но это не имеет никакого значения. Мы в команде, и я тебе не начальник. Зовут меня Спартак, фамилия Шабанов, специальность — инженер. Так что можешь так и обращаться, как шлея под хвост ляжет: Спартак, Шабанов, инженер или майор. Только не зови меня «эй» — не люблю. Видишь ли, мою юный друг: на «эй» зовут б…ей — истина старая, но по молодости лет не всем доступная. Все понятно?

— Ну, в общем… Гхм-кхм… Многоуважаемый Спартак!

— Да! — одобрил инженер. — Мне очень нравится такое обращение! Продолжай в том же духе, и мы быстро подружимся.

— Спартак, почему ваш инструмент положили именно в мой мешок?

— Вопрос простой, попробуй догадаться сам. Намекаю: инструмент именно «наш», а не персонально мой — то есть он нужен для общего дела. Дальше — сам.

— Потому что я самый молодой и надо мной опять издеваются? Мне, между прочим, еще камеру нести и снимать все подряд!

— Слышь, турист, ты давай, завязывай с этим, — недовольно нахмурился Юра. — Никто над тобой не издевается, все строго по функциям. Мы со Степой будем «бить» трассу и в случае чего воевать. Спартак по ходу будет работать — проводить инженерную разведку. Не пробовал искать мины с таким мешком за плечами?

— Мины?!

— Ну, мало ли чего там может быть — чай, не к подружке под подол лезем, а в неразведанную коммуникацию. А ты у нас единственный идешь пассажиром, так что тебе делать ничего не придется: будешь идти в замыкании и тащить груз. Вопросы есть?