Подземные ядерные взрывы в мирных целях

От станции Аксарайская до паромной переправы через волжский рукав — реку Бузан шириной более 200 м — грунтовая дорога районного значения. Далее за переправой до самой Астрахани прекрасное асфальтированное шоссе, которое километрах в пяти от переправы сливается с другим, таким же прекрасным участком, идущим из районного центра Красный Яр, расположенного на берегу реки Бузан в 20 км южнее станции Аксарайская.

По этой дороге нам доводилось несколько раз ехать в Астрахань для решения ряда вопросов в УКГБ, облисполкоме и в штабе ГО. Теперь наша цель — Астраханский обком КПСС.

Наш визит начался с посещения начальника УКГБ генерал-майора Алексея Васильевича Качелаева, которому во всех подробностях рассказано о том, что должно быть доложено первому секретарю обкома КПСС Леониду Александровичу Бородину, чтобы согласовать с ним план наших дальнейших действий.

Учитывая памятный исход встречи на таком же уровне в Оренбурге два года назад, мы обратились к генералу в случае каких-либо осложнений поддержать нас. Тот заверил, что оренбургский вариант здесь не повторится. Л. А. Бородин в курсе всех наших дел и приветствует наши начинания.

Затем А. В. Качелаев дозвонился по ВЧ-связи Л. А. Бородину. Тот назначил час встречи — 13 часов. А время было 10 часов утра. Куда девать свободные 3 часа?

Нам посоветовали использовать эти свободные часы на осмотр единственной достопримечательности Астрахани — древнейшего Кремля, являвшегося на протяжении многих веков форпостом южной границы Руси и важнейшей торговой магистралью Волги.

Величественное творение древнерусских зодчих и строителей поразило нас мощью крепостных стен и башен, красотой архитектуры внутрикрепостных строений, разумностью использования ландшафта местности.

Разместился Кремль на высоком холме, с трех сторон омываемом когда-то водами Волги и двух ее проток. В настоящее время эти протоки то ли засыпаны, то ли упрятаны в трубы, только на их местах раскинулись бульвары и асфальтированные улицы. Лишь с одной стороны Кремля преграждает путь к его стенам величественная Волга, берег которой одет гранитом, а асфальтированная набережная является городской транспортной магистралью.

Нам сказали, что Кремль в настоящее время превращен в краеведческий музей, но близкое знакомство с самим Кремлем, с сооружениями на его территории, большинство которых были закрыты от посетителей на огромные замки, говорило о том, что этот исторический памятник брошен на произвол судьбы. Не увидели мы никакой охраны ни на въезде в Кремль, ни в единственном открытом для любого посетителя великолепнейшем по архитектуре и своему величию православном храме. Правда, в одном углу огромного молельного зала собора мы увидели что-то подобное газетному киоску, в котором женщина средних лет, одетая во все черное (видимо, монахиня), торговала небольшим набором исторических брошюр и грамотой, которой «подтверждает, что посетил землю астраханскую и обрел в сердце своем красоты ее и дива дивные…». Эта монахиня нас встретила без удивления и без восторга, лишь предложила купить что-нибудь на память о посещении сих мест, которые «как солнце щедро дарят тепло и свет миру…».

Разговорившись с немногословной монахиней, спросили:

— Кому принадлежит этот величественный Кремль и его прекрасные сооружения?

— А никому, — скупо ответила та, — а все строения на территории закрыты для посетителей начальством.

— Каким начальством? — спросили мы.

— А не знаю, — так же коротко ответила она.

Пока рассматривали небогатый ассортимент литературы, к ней подошли две точно так же одетые во все черное женщины, о чем-то пошептались с ней и молча удалились куда-то в верхние этажи храма.

— Что же, кроме этого храма больше не с чем познакомиться здесь, в Кремле? — спросили мы, стараясь хоть как-то разговорить немногословную женщину.

— Как не с чем? Походите по крепостной стене, полюбуйтесь городом. Можно посмотреть сторожевые башни — только там ничего нет. Посмотрите пыточную башню — там все сохранилось еще со времен Петра I. Там царь Петр пытал стрельцов, приверженцев Софьи, бежавших из Москвы. Да вот нашли свой конец здесь они все, — так закончила свое повествование невозмутимо спокойная монахиня и вручила всем по «Грамоте».

Удивило нас то, что при всей бесхозности в Кремле ничего не было порушено, не разграблено. Лишь естественное старение придавало некоторым зданиям не очень приглядный вид.

Сколько пришлось видеть в округе Москвы тоже когда-то богатых и величественных храмов, а ныне разграбленных, порушенных с каким-то необъяснимым диким варварством. А здесь ничего не тронуто, ничего преднамеренно не разрушено.

Даже пыточная башня была в таком же состоянии, в каком, по-видимому, она была еще при Петре. Сохранились в целости все орудия пыток, цепи и крючья в стенах и горн, в котором нагревались орудия истязания жертв. Все вроде бы находилось в целости и сохранности. Ничто не растащено на сувениры. И нет нигде традиционных надписей: «Здесь был Вася Иванов».