Подземные корабли

«Тамагури-Таган был канцлером Бен-А-Эльси. А до этого он занимал самую высокую должность в Торговой Гильдии. Он – один из основателей Торговой Гильдии. Он был создан настолько давно, что для нас это летоисчисление не имеет значения, мы не смогли бы понять его и осмыслить. Биороботы исчисляют свою жизнь не Буймишем, поднявшимся в зенит, ведь они сами родом с Буймиша. Они считают завершенные циклы своего существования. У каждого из них есть определенная цель, и с каждым новым циклом наступает новый этап развития и приходит новая цель. Сейчас Тамагури-Таган имеет целью новый этап развития синтетического интеллекта. Это возможность стать похожими на людей и испытывать те же эмоции, что испытывают люди. Для чего? – Потрепанный Птах поднял брови и четко произнес: – Тамагури-Таган и те синтетики, которые являются его союзниками и в данный момент находятся на Буймише, пришли к выводу, что без человеческих эмоций их жизнь не настолько полна и совершенна, какой могла бы быть. Другими словами, роботы думают, что они были бы гораздо счастливее, если бы научились чувствовать, радоваться, сопереживать, сожалеть. Ненавидеть, расстраиваться и разочаровываться. И так далее. Только люди смогут создать программы, помогающие роботам чувствовать, ведь только люди на самом деле понимают, что такое настоящие эмоции. В обмен на такую работу синтетики обязались прекратить войну на нашей планете. Они готовы помочь нам научиться жить в мире. И еще они готовы поделиться с нами новейшими мощными технологиями. – Потрепанный Птах потер лоб, словно собираясь с мыслями, после продолжил: – Не все синтетики расположены к нам, людям. Есть магрозы – это поколение роботов-синтетиков, которое находится в отработке предыдущего цикла. Я говорил, что роботы исчисляют свою жизнь не Буймишами, а циклами. Так вот магрозы находятся в отработке цикла войны. Они считают, что люди уничтожают свою планету и потому не достойны оставаться на ней. То есть людей надо убить, а уникальную планету освободить, чтобы синтетики могли жить на ней и… тоже быть по-своему счастливыми. В данном варианте понятие „счастье“ для роботов не совместимо с понятием „безопасность для людей“, как вы понимаете. Мы, вместе с Тамагури-Таганом и его работниками разработали два новых поколения роботов. Свамы – сотворенные – и тумосы – поколение рожденных. Тумосы – это наша новая разработка, которую мы долго скрывали. Это роботы-драконы, способные взаимодействовать с людьми. Роботы, способные к привязанности и верности. Мы попробовали воплотить в них чувство дружбы, которое рождает в свою очередь верность, радость от общения, привязанность, открытость, сопереживание. Нам бы хотелось думать, что однажды это новое поколение тумосов сможет развиться и достигнуть способности любить».

6

На этом запись прервалась. Люк откинулся в кресле, потер затекшие ноги, потянулся.

Итак, теперь он знает, как и для чего были сотворены драконы. Вовсе не для войны, а для общения. Выходит, так?

Почему же на драконах стали воевать?

Хотя тут все ясно. На Белые города напали, и они вынуждены были обороняться. Вот и получились не драконы-друзья, а драконы-оружие. И вместо программ для общения подросшие умные школьники создавали уникальные программы для синхронного драконьего боя. Те самые, которые прошлой ночью отрабатывал со своей стаей Люк.

Значит, не получилось у Тамагури-Тагана научить людей жить в мире. Синтетики не выполнили свою сторону договора, а люди не выполнили свою? Или все-таки выполнили, и где-то на планете Эльси дремлют роботы, умеющие дружить, сопереживать и любить? Роботы, мечтающие о счастье?

Глава 17 Мэй. История Железной войны

1

Площадь Ручья была выложена круглыми камнями, которые расходились от центра правильными кругами. Через каждые шесть рядов белых камней шел ряд черных, и поэтому, если смотреть на площадь с высоты драконьего полета, она казалась полосатой. В самой ее середине росло высокое раскидистое дерево, а по краям в круглых клумбах пестрели яркими цветами кусты. Ручей пробивался чуть в стороне, у подножия рыхлой рыжей скалы, больше похожей на одинокую развалившуюся башню. К скале примыкали каменные домики – начало главной улицы Пристанища.

Правда, улицей ее можно было назвать с натяжкой, она состояла всего из четырех домов: два по одну сторону и два по другую. В конце улочки качались фруктовые деревья и ягодные кусты, а за ними тянулся неизменный песок. Пристанище кочевников на самом деле не могло похвастаться большими размерами. Маленькое, уютное и основательно заросшее, оно казалось цветным пятном на теле ярко-оранжевой пустыни.