Подземные корабли

А Мэй попробовала бы поговорить с ним. Достучаться до парня, с которым сидела на берегу реки и ела сочные ягоды. Она бы нащупала ниточку, связывающую их сердца, нашла слова, что разбудили бы прежнего Люка. Ведь Люк любит ее, крепко любит. И значит, никакие программы не смогут стереть эту любовь из его сердца…

Мэй шагала медленно, оглядывая стволы деревьев и пытаясь отыскать опознавательные знаки, с помощью которых можно было найти закопанные ключи. Вот дерево с обломанной веткой, вот россыпь камней, вот излучина реки. Вот еще одно дерево, ветви которого свисают до самой земли. Крошечные листочки едва трепещут, впитывая пронизанный влагой воздух. Мэй нашла удобный обломок камня и с его помощью принялась копать. Ключи в кожаном мешочке лежали неглубоко; теплые, живые, они вспыхнули, едва Мэй высыпала их на ладонь. Здесь, под деревом, было только пять ключей. Три ключа Люк взял с собой, а один хранится около Третьего сервера, где закопал его отец.

Ключи от цивилизации роботов. От таких, как Тхан. И от таких, как Ниу-Ши. Роботы бывают разные. Плохие и хорошие. Роботы, желающие убивать, и роботы, желающие развиваться.

Но ведь и люди бывают разные. Кто-то хочет рожать детей, разводить животных, строить дома и жить в мире. А кто-то желает убивать.

Тогда какая разница между людьми и роботами? Кто более достоин жить на планете Эльси? Чего хочет сама Настоящая Мать?

У Мэй не было ответов на эти вопросы. Но она понимала, что как только во всем этом разберется – ей станет гораздо легче принимать решения.

Ключи же следовало перепрятать.

Мэй поднялась на большой холм, нависающий над излучиной, пролезла через кусты, нашла новое укромное местечко и выкопала ямку. После аккуратно опустила туда мешочек, засыпала землей и пристроила кусок дерна так, чтобы не было заметно, что тут кто-то рылся.

К излучине реки Мэй возвращалась усталыми медленными шагами. Ноги будто налились свинцом, и тяжелая голова клонилась на грудь. Хотелось спать и плакать одновременно. На другом берегу реки деревья росли не так густо, и за ними просматривалась поляна с яркими голубыми и желтыми цветами. Они еще не успели закрыться, еще качались под лучами угасающего Светила. Мэй засмотрелась на яркие цветочные пятна, заслушалась шумом ветра и плеском реки. А когда обернулась, намереваясь вернуться к отцу, то увидела Люка.

4

Мэй подумала, что это сон. Она так устала и так много думала о любимом, что теперь видит его наяву. Вот он стоит около дерева, без рубашки, в одних темных штанах. На щеке алеет длинная царапина, глаза блестят тем особенным диким блеском, что отличал всех Всадников-Инимайтов. Губы сжаты, волосы подстрижены.

Люк никогда не стригся, длинные волосы были гордостью Всадников. А сейчас короткие черные пряди едва прикрывали уши.

– Люк… – тихо выдохнула Мэй.

Люк шагнул к ней и обнял. Крепко обнял, прижав к себе и уткнувшись носом в ее волосы. Он целовал ее щеки, лоб, нос и губы, и от него пахло войной. От него пахло драконами, Живым металлом, пеплом, огнем и совсем немного потом.

– Как я по тебе соскучился, Мэй… – проговорил Люк, все еще сжимая ее в объятиях.

– Что с тобой было? – спросила Мэй, пытаясь заглянуть своему парню в глаза.

Глаза Люка, темные, непроницаемые, наполняла странная тревога. Темной волной напряжения она плескалась в черных зрачках, и на мгновение показалось, что внутри Люка находится кто-то другой.

– Не знаю. Я не знаю, что это было. Я много видел, много знаю и много умею. Но почему-то я не мог вернуться к вам. Просто не мог вернуться, как будто кто-то выключал мою память и мою волю.

Люк отстранился, оглянулся и медленно сел на землю.

Только теперь Мэй заметила, что он ранен и смертельно устал.

– Ты… Ты прилетел на драконе? – спросила она.

Люк поднял голову, криво усмехнулся.

– Очень хочу пить. У тебя есть что-нибудь, чем можно зачерпнуть?

Мэй сорвала больший лист с ближайшего куста, свернула его кулечком и кинулась к реке. Ей пришлось сбегать за водой несколько раз, прежде чем Люк утолил жажду.

Он молчал, словно не мог подобрать нужных слов. Смотрел на Мэй с такой жадностью и тоской, что сердце переворачивалось. Прикасался к ее ладоням, принимая воду в свернутом листе, жадно пил, и прозрачные капли стекали по его запястьям.

Мэй тоже молчала, не зная, что говорить и как. Это был ее Люк, прежний любимый Люк, и она представить себе не могла, что этот парень окончательно и бесповоротно изменился. Настолько изменился, что Тхан предпочитал его убить, а не спасать.

Надо было с чего-то начинать, надо было заговорить, и Мэй выдала первое, что пришло в голову:

– Давай я посмотрю твою ногу. Рану надо промыть водой хотя бы…

– Это ерунда… – буркнул Люк, осторожно передвигая раненую ногу. Сам он продолжал смотреть на Мэй, и захотелось снова обнять его и прижать к себе.

– Где ты был? Как поранился?

Мэй присела рядом и осмотрела длинный порез на ноге парня.

– Я… – Люк запнулся, подобрал с землю сухую ветку и с силой сломал ее. – Я убивал людей. Только что. Я убивал мирных жителей Города. Слышишь, Мэй?