Подземный факел

Научная работа Бранюка была признана лучшей среди представленных на конференции. Через день в областной комсомольской газете появился внушительный «подвал» об итогах научно-технического творчества студентов. Больше половины корреспонденции посвящалось работе Ивана Бранюка. Внизу стояла подпись: «Ю. Калашник».

Вечером в редакцию пришел высокий худощавый юноша и спросил, можно ли видеть автора опубликованной корреспонденции. Его провели к Юрию. Тот сразу узнал Бранюка.

— Я прочел ваш материал. Так же нельзя писать, честное слово, — укоризненно сказал студент.

— Вы чем-то недовольны? — встревожился Юрий.

— Вот именно! — Резкий голос Бранюка был совсем не таким, как там, в театре. — Вы сделали меня без пяти минут академиком. В корреспонденции много сенсационного, рассчитанного на эффект. Мне стыдно смотреть в глаза однокурсникам.

— Это ты, приятель, напрасно, — немного покраснев, сказал Юрий, переходя на «ты». — Давай внесем ясность.

— Да что там ясность! — наступал Бранюк. — Сегодня я просмотрел и другие материалы на научно-техническую тематику, напечатанные за последнее время в вашей газете. Вы допускаете неточности, ваши товарищи иногда плавают по поверхности. Разве же так можно? Информация, тем более научная, не терпит верхоглядства.

— Выкладывай факты. — Юрий развернул подшивку газеты. — Но сначала закончим с моей корреспонденцией. Ты напрасно набросился на меня. Прежде чем сдать материал, я прочитал его вашему профессору. Не думаю, что он согласился бы со мной, если бы я перегнул здесь палку, приписал тебе несуществующие заслуги. Вот и виза профессора.

Студент смутился. Но он не хотел отступать.

— Да, все это хорошо — профессор, его виза, определенная оценка работы… Но ты, прежде чем садиться за письменный стол, мог бы прийти к нам в институт, посмотреть, над чем мозгуют ребята в нашей лаборатории, пощупать кое-что своими руками. Разве это помешало бы тебе, журналисту?

Тут уж Юрию возразить было нечего. Они договорились о встрече в институтской лаборатории. Потом встречались все чаще и чаще, привязались друг к другу. Бранюк нередко заходил теперь в домик на одной из старинных улиц города, где находилась редакция. Ему приносили узенькие гранки, пахнущие типографской краской. Он внимательно вычитывал лаконичные, по-газетному скупые абзацы репортажей о новых машинах, сходивших с конвейеров местных заводов, знакомился с корреспонденциями, в которых рассказывалось о молодых ученых, специалистах, новаторах, иногда, «выудив» в гранках неточность или ошибку, подтрунивал над журналистами и тут же советовал, с какой литературой следует ознакомиться, в какой справочник заглянуть. Постепенно новый друг Юрия Калашника стал в редакции своим человеком.

Так прошло два с половиной года.

Жаль было Юрию расставаться с Иваном. Но каждый из них выбрал свое место в жизни и пошел своей дорогой. Бранюк работал на крупном нефтепромысле в Азербайджане. Юрий заочно окончил университет, и ему предложили сотрудничать в одном из журналов. Он колесил по стране, писал о Средней Азии, о Заполярье, о стройках Сибири. Бранюк время от времени встречал в журнале очерки друга из самых отдаленных уголков советской земли. Иногда они обменивались письмами. Иван сообщил как-то, что защитил кандидатскую диссертацию. Затем написал Юрию о переезде из Баку в родные места, в Прикарпатье. Но все труднее было письмам Бранюка угнаться за непоседливым журналистом. Не раз конверты возвращались назад с пометкой: «Адресат выбыл».

Последнее письмо от Юрия пришло год назад. Конверт непривычно цветистый, с чужим штемпелем и необычной маркой. Юрий ушел в рейс на новом флагмане китобойной флотилии, незадолго перед этим спущенном со стапелей. В то время когда Иван рассматривал на конверте рисунок незнакомого пейзажа, океанские волны покачивали корабль где-то по ту сторону экватора.

И вот теперь такая неожиданная встреча. Иван Бранюк был растроган приездом друга.

2

В общежитии нефтяников Бранюк занимал комнату, которая служила ему одновременно и рабочим кабинетом, и спальней. Кровать, покрытая одеялом из верблюжьей шерсти, тумбочка, два стула, металлический сейф, на стене — патронташ и охотничье ружье с причудливым кружевом резьбы на ложе.

— Располагайся, Юрко, и чувствуй себя, как дома. — Бранюк показал рукой на нехитрое убранство комнаты. — Живем, как видишь, по-спартански, до города далеко, кругом — лес да горы, зато работать никто не мешает.

— Людей тут лишних не видно, это я заметил. — Юрий снял со стены ружье, залюбовавшись филигранным рисунком инкрустации. — Твоя двустволка?

— Из Азербайджана привез, подарок… Людей действительно здесь немного. Партия у нас небольшая: несколько операторов, геолог, техник, повариха, еще один инженер и я. Вот и все алхимики. Работаем дружно. Уже год как вместе, понимаем друг друга с полуслова.